Из пепла 1907 года возникла Федеральная резервная система: все увидели, что захватывающие спасения, проводимые старыми магнатами, являются непрочной опорой для банковской системы. Сенатор Нельсон У. Олдрич заявил: "Нужно что-то делать. Возможно, у нас не всегда будет с собой Пьерпонт Морган, чтобы справиться с банковским кризисом". Подтвердив свои легендарные полномочия, Пьерпонт также невольно породил разговоры о всемогущем денежном тресте Уолл-стрит. Президент Рузвельт теперь рекомендовал федеральное регулирование фондовых бирж, а губернатор Нью-Йорка Чарльз Эванс Хьюз хотел повысить маржинальные требования с 10 до 20%. Если бы эти предложения были приняты, возможно, страна избежала бы некоторых ярких эксцессов краха 1929 года.

Одним из прямых последствий паники 1907 года стало всеобщее требование реформирования банковской системы. В 1908 году Конгресс принял закон Олдрича-Вриланда о валюте, в соответствии с которым была создана Национальная валютная комиссия для изучения изменений в банковской системе. Комиссию возглавил сенатор Олдрич из Род-Айленда, и Дом Морганов быстро принял меры для оказания на нее влияния. Перкинс сообщил Пирпонту в Лондон, что он и Джордж Ф. Бейкер, глава Первого национального банка с моржовыми усами, держались подальше от Вашингтона, чтобы новое законодательство не было расценено как заговор Уолл-стрит. В то же время Перкинс отправил кодированную телеграмму, в которой говорилось, что советником Олдрича будет Гарри Дэвисон, молодой протеже Бейкера: "Есть понимание, что Дэвисон будет представлять наши взгляды и будет особенно близок к сенатору Олдричу". Дэвисон был крутым лейтенантом Пирпонта во время паники 1907 года и произвел на него большое впечатление. Когда комиссия Олдрича собиралась отправиться в турне по центральным банкам Европы, Дэвисон отправился на переговоры с Пирпонтом, который хотел создать частный центральный банк по образцу Банка Англии. Дэвисон был единственным банкиром, сопровождавшим сенаторов и конгрессменов в их поездке.

Создание центрального банка поддерживали далеко не все демократы. Уильям Дженнингс Брайан и популисты опасались, что в центральном банке будут доминировать те же люди с твердыми деньгами, которые управляли Уолл-стрит. Они рассматривали его как институт, который покончит с серебренниками. Во многих отношениях эта концепция ассоциировалась скорее с консервативными людьми с твердыми деньгами. Пирпонт был согласен с центральными банками при условии, что они будут частными и их советы будут состоять из банкиров. Будучи человеком Пьерпонта в комиссии, Дэвисон отражал бескомпромиссные предпочтения своего наставника в отношении контроля над центральным банком со стороны банкиров, а не политиков. Он также ожидал, что такой банк создаст "равные условия для игры" и положит конец конкурентным преимуществам трестов.

В ноябре 1910 года Дэвисон (теперь уже партнер Моргана) и другие банкиры Уолл-стрит тайно встретились в клубе Джекил Айленд (Jekyll Island Club) - приморском комплексе из увенчанных пальмами зданий у побережья штата Джорджия, излюбленном месте отдыха Морганов. Известный как курорт ста миллионеров, Jekyll Island включал в число своих организаторов приятеля Пирпонта Джорджа Ф. Бейкера. Пирпонт держал квартиру в здании San Souci. Встреча на острове Джекил станет фонтаном тысячи теорий заговора. Здесь банкиры с Уолл-стрит разрабатывали свой план создания центрального банка под частной эгидой - системы региональных резервных банков, возглавляемой правлением, состоящим из коммерческих банкиров. Дэвисон, архитектор встречи, не только заставил подозрительного начальника станции в Брунсвике, штат Джорджия, молчать о своих подозрениях, но и часто руководил дискуссией. По словам Пола М. Варбурга из Kuhn, Loeb, одного из ключевых теоретиков встречи, "Дэвисон обладал сверхъестественным даром чувствовать подходящий момент для смены темы, для своевременного придания дискуссии нового поворота, что позволяло избежать столкновения или тупика".

Когда в 1910 г. сенатор Олдрич представил в Конгресс свой законопроект о центральном банке, демократы заблокировали его. В 1913 г. конгрессмен Картер Гласс, демократ от штата Вирджиния, использовал его в качестве основы для принятия Закона о Федеральной резервной системе, внеся в него, однако, значительные изменения. Президент Вильсон успешно потребовал, чтобы система из двенадцати частных региональных резервных банков была передана в ведение центрального политического органа - вашингтонского совета, в который входили бы министр финансов и назначенцы президента. Прогрессисты надеялись, что Федеральная резервная система уменьшит уникальную власть Дома Моргана. Как мы увидим, на самом деле все было гораздо сложнее, поскольку банк умело использовал ФРС для усиления своих полномочий. По иронии судьбы, не предвиденной реформаторами, он стал бы частным банком, который выбирали бы центральные банки всего мира, что дало бы ему новые неисчислимые преимущества.

Когда в 1909 г. президент-республиканец Уильям Говард Тафт вступил в должность, хитрый Джордж Перкинс льстил себе, думая, что уже пробрался в его внутренний совет. Тафт прислал ему конфиденциальный проект своей инаугурационной речи, которая была "во всех отношениях примирительной и гармонизирующей по тону", - сообщал Перкинс Пирпонту. Он был уверен, что Тафт смягчит неприятный антитрестовский закон Шермана. В кодированных телеграммах Моргану, отдыхавшему в Египте, Перкинс создавал впечатление, что он один подбирал состав нового кабинета. "В соответствии с предложением, сделанным исключительно мной две недели назад, на пост министра финансов был выбран Франклин Мак-Виг Чикаго. Викер-Шам будет генеральным прокурором, а другие места заполнены к нашему полному удовлетворению".

Однако администрация Тафта, просуществовавшая один срок, была бы настроена по отношению к дому Моргана весьма неоднозначно. На первый взгляд, она была даже более враждебной, чем администрация Рузвельта, и на удивление агрессивной в борьбе с трестами. Он подал антимонопольные иски против двух заветных отпрысков Морганов - U.S. Steel и International Harvester. В годы правления Тафта были также расчленены трест Standard Oil Джона Д. Рокфеллера и трест American Tobacco Джеймса Б. Дюка. При всей своей ветрености в отношении трестов Тедди Рузвельт был гораздо более осмотрителен в том, что касается воплощения своих слов в жесткие действия.

Однако в отношениях Тафта и Моргана было нечто большее, чем прогрессивный крестовый поход против кабалы Уолл-стрит. Если разрушение доверия было хорошим политическим театром, то более глубокая история заключалась в иностранном сотрудничестве. Даже когда Вашингтон наказывал банки внутри страны, он превращал их в иностранные кредитные синдикаты в новую эпоху долларовой дипломатии. После поражения Испании и колонизации Филиппин и Пуэрто-Рико у США появился новый вкус к империалистическим авантюрам, одним из главных инструментов которых должен был стать Дом Морганов.

Отныне большая часть саги о Моргане вращается вокруг кровосмесительных сделок между банками Моргана в Нью-Йорке и Лондоне и их правительствами, интриг, которые облачат их в новые таинственные одеяния. Эпоха баронства была эпохой безудержного laissez-faire, отмеченной зачастую безоговорочной враждебностью банкиров по отношению к правительству. Но в наступающем Дипломатическом веке произойдет явное слияние финансовой и государственной власти. Со временем станет трудно отделить Дом Морганов от