ДПМ: сортировку, операционно-перевязочную и эвакопалатку. Возглавлять отряд поручили командиру медроты Алёшкину. Ему выделили следующих врачей: Картавцева, Скворец и жену комдива Климову. Начальником сортировки по рекомендации Сангородского назначили одну из его помощниц, фельдшера Тарасову, а руководить эвакуацией поручили командиру санитарного взвода врачу Перову. На него возлагались следующие обязанности: первая — вывозить раненых из полков, для чего выделили три санитарных машины, дежурившие при ППМ; вторая — организовать вывоз обработанных раненых в распределяющий эвакопункт (РЭП), для чего две машины РЭП постоянно дежурили в отряде; третья — вывозить на этих же машинах особенно тяжёлых раненых, требующих обязательной госпитализации, в расположение основной части медсанбата. Этих раненых было решено в отряде не оперировать, а оказав им жизненно необходимую помощь, немедленно вывозить в медсанбат.

Отряд Алёшкина, как его стали называть, пробыв в районе Авволово около трёх часов, отправился обратно, ближе к передовой. Впереди, оторвавшись на полкилометра, на санитарной машине ехали Алёшкин и Перов, выбирая подходящее место. Хотя по карте оно и было определено, но требовалось проверить его на местности. Как и ожидалось, точка, намеченная командиром медсанбата на карте, оказалась непригодной: это была болотистая низинка, заросшая осинником, среди которого большие брезентовые палатки были бы видны и с воздуха, и с земли, как на ладони, особенно в связи с наступавшей осенью, когда опадут листья. Посовещавшись, «разведчики» решили ехать дальше, ещё ближе к передовой.

Через километр от указанной им точки они увидели довольно значительный лесной массив из елей и сосен, расположенный на небольшом песчаном возвышении, через которое от шоссе вела лесная дорога. Оставив на перекрёстке одного из взятых с собой санитаров, они углубились в лес и метрах в трёхстах от шоссе обнаружили хорошую поляну, окружённую высокими елями и берёзами. На самой поляне группами росли те же деревья. Свой выбор остановили на этом месте.

Дело шло к вечеру, где-то вдалеке слегка погромыхивало, видимо, не только 65-я стрелковая, не только 3-я армия, отступавшие с упорными боями, были истощены и измотаны. Очевидно, что и противник потерял свой наступательный порыв, выдохся, и, столкнувшись со свежими частями и хорошо оборудованной линией обороны, вынужден был остановиться и тоже перейти к обороне.

Вскоре подъехали и остальные машины отряда. Место было одобрено всеми, прибывшие приступили к развёртыванию и оборудованию палаток. Через три часа палатки были установлены, более или менее оборудованы и подготовлены к приёму раненых. К счастью, лужайка оказалась достаточно удобной и ровной, так что подготавливать место для палаток, то есть вырубать деревья и выкорчёвывать пни не пришлось. Ну, а вырубку нескольких кустов и выравнивание необходимой площади для пола лопатами все уже привыкли за работу не считать.

Немного в стороне от медицинских палаток решили устроить жильё для личного состава. Предполагалось, что отряд простоит на этом месте неопределённо долгое время — неделю, две, а может, и месяц, поэтому нужно было устроиться поосновательнее, тем более что спать прямо на земле стало уже невозможно: холодно и сыро. Случилось так, что все самые сухие места на поляне заняли медицинские палатки, а для жилья осталось место более низкое и сырое.

Ночь все провели в сортировочной палатке. Поужинали кашей, сваренной поваром ещё в пути. Само собой разумеется, что у отряда была своя полевая кухня (как мы помним, в медсанбате их имелось три). Ни ночью, ни утром раненых не поступало, и поэтому с первыми же лучами солнца все приступили к сооружению жилья. Санитары, заняв место на краю поляны под большими елями, натянули двумя скатами один из палаточных полов, прикрепили к нему по периметру плащ-палатки, пол устлали лапником. Получилась довольно вместительная самодельная палатка, в которой смогли разместиться те 20 санитаров, которые входили в отряд. Шестеро медсестёр таким же образом соорудили палатку для себя, правда, в ней было тесновато, но, так как трое из них постоянно дежурили в операционной и сортировке, то места должно было хватить. Руководил постройкой этих жилищ старшина Красавин, ему же Алёшкин поручил построить из нескольких плащ-палаток жильё для врачей Скворец и Климовой. Последняя впервые в жизни попала в такие походные условия и была порядочно расстроена, так как совершенно не представляла, как она здесь будет существовать и работать. Ей, женщине уже немолодой, вероятно, старше 45 лет, пребывание в подобных условиях было не только непривычным, но и тягостным. Она не кичилась своим положением жены командира дивизии, оказалась толковым врачом, хотя и очень небольшим хирургом. Климова очень быстро сошлась со всеми, а с Таей они стали подругами.

Алёшкин и Картавцев умело поставили себе индивидуальные шалаши-палатки. На этот раз они даже умудрились сделать из нескольких жердей и сена подобие настоящих постелей. Конечно, такую же постель Красавин соорудил и в палатке женщин-врачей.

Часам к 11 утра строительство жилья закончили. День был тёплый, солнечный, ясный, и вдруг в небе послышался рокот самолёта. Тут Алёшкин схватился за голову:

— Батюшки, а палатки-то замаскировать мы не догадались!..

Он подозвал Красавина и отдал соответствующий приказ. Через полчаса все палатки были укрыты еловыми ветками, к их стенкам прислонили свежесрубленные берёзки и осинки, и незнающему человеку было бы трудно разглядеть палатки не только с воздуха, но и с земли — месяц войны не прошёл даром. Хотя на этом участке фронта у фашистов самолётов применялось мало, и летали они очень редко, всё же санбатовцы научились маскироваться достаточно хорошо.

Первые раненые поступили около двух часов дня, и, начиная с этого момента, поток их уже не прекращался. Привозили их небольшими партиями, по три-четыре человека, в большинстве легкораненых, и медперсонал отряда с ними справлялся без труда. Разделились на две бригады, в одну входили Борис и Тая, в другую — Картавцев и Климова. Соответственно разделились и медсёстры. Решили работать по 12 часов в сутки, а затем, если поток раненых увеличится, то по 18 часов, чтобы какую-то часть времени оперировать одновременно всем четверым врачам. К такой нагрузке врачи и медсёстры уже привыкли и считали её вполне нормальной.

Однако пока поток раненых не увеличивался, хотя они и поступали непрерывно. Каждая бригада вполне справлялась со своими обязанностями. Хуже пришлось сортировщице, фельдшеру Тарасовой: её спальное место было тут же, в сортировке, около столика, и она могла отдыхать только в перерывах между прибывавшими машинами.

Более или менее напряжённая работа отряда длилась дней пять, затем количество раненых резко сократилось и наступило затишье. Вокруг расположения отряда оказалось много грибных мест, и все свободные от дежурств и работы люди постоянно разбредались за грибами. Собранные грибы сдавались на кухню,