— Какой спирт достали — таким и заправляем! — с обидой громко сказал Купцов, аккуратно снимая с коробочки коричневую бумагу.

Федоров тем временем выставил на стол блюдечко с колотым сахаром, пачку печенья, плоскую жестяную банку с леденцами, небольшой брусок сала, завернутый в прозрачный целлофан, и половину маленькой буханки черного хлеба.

— Интересное у вас сало! Я такого никогда не видел! — протянул военврач, беря в руки брикетик с салом.

— Разведчики подогнали. Взяли группу немецких десантников и у них в пайке такое сало нашли. Вот нам и подарили! — пояснил Федоров, нарезая хлеб складным ножом.

— Такие брикеты с салом выдают немецким парашютистам и десантникам. В брикете ровно сто граммов! — сморщился военврач от неприятного запаха, который шел от спиртовки.

— Спирт тоже немецкий и воняет! Но другой на спиртовку жалко! — развел руками Федоров, смотря на военврача, который положил на стол еще одну плитку шоколада в блестящей фольге.

— Спирт у немцев синтетический, поэтому и воняет. А наш спирт — натуральный и очень полезный для здоровья в отличие от немецкого, который может запросто быть и метиловым! — покачал головой военврач, сморщившись, как будто ему в рот попала долька лимона.

— Что такое метиловый спирт? И чем он отличается от обычного? — поинтересовался Купцов, насыпая в чайник щепотку из только что открытой деревянной коробочки с девушкой, завернутой в какую-то легкую ярко-синюю ткань, на крышке.

— В метиловом спирте вместо этана — метан! Его попросту пить нельзя! Это яд! — отмахнулся военврач, смотря перед собой остановившимся взглядом.

Видно было, что мысли военврача где-то очень далеко не только от комнаты, в которой он сидел, но и от школы.

Федоров налил себе и напарнику в жестяные кружки, а Каналову в фаянсовую чая и, взяв леденец, начал, не торопясь, прихлебывать горячий напиток.

Купцов, отрезав от горбушки четвертушку, положил ее в рот и внимательно посмотрел на военврача.

Никакого впечатления!

Военврач по-прежнему сидел за столом, подперев кулаком правой руки подбородок, и остановившимся взглядом смотрел в занавешенное окно, за которым завывала вьюга и в стекло бились снежинки.

Встряхнув головой, военврач пришел в себя и, отхлебнув глоток чая, начал рассказывать:

— Завтра вечером две группы разведчиков должны выйти на первую разведку ледовой трассы! Вы назначены во вторую группу обеспечения! Сало возьмите с собой и спирт! Неизвестно, в каких условиях вам придется работать! Будьте предельно осторожны и внимательны! — закончил тираду военврач и, допив одним глотком чай, встал из-за стола.

В восемнадцать ноль-ноль двадцать водолазов-разведчиков собрались в Ленинской комнате школы.

За столом, покрытым красной материей, сидел командир отряда Прохватилов, политрук Маценко и военврач Савичев.

— Командование поручило нам очень важную на сегодняшний день задачу!

Разведать дорогу и проложить ее маршрут через Ладогу!

Дорога должна связать осажденный Ленинград с Большой землей. Единственный путь проходит через замерзшее Ладожское озеро! Нам надо нанести координаты предполагаемого маршрута дороги! И сделать это надо в кратчайшие сроки! В основную группу входят матросы Кухарев, Капустин и Морковный[86], которые и пойдут первыми! — жестко заявил Прохватилов, мотнув нетерпеливо головой, как будто отгоняя надоедливую муху.

— Вопросы есть? — спросил Маценко, по примеру начальника встав из-за стола.

Основная и вспомогательная группы, одетые в гидрокостюмы поверх шерстяного водолазного белья, через два часа погрузились в полуторки и тронулись в путь.

Как и рассчитывали отцы-командиры, колонна из пяти автомашин прибыла на берег Ладоги в двадцать два часа, и сразу начали работу.

Основная группа шла впереди, время от времени пробивая лед и измеряя его толщину, а вспомогательная, в которой находился и Федоров, шла сзади, внимательно смотря за бойцами первой группы, которые, связанные фалами, наклонившись, шли впереди, держа курс по шлюпочным компасам и ставя вешки.

Каждую тысячу метров бойцы федоровской группы, везущие в легких санях водолазное снаряжение, доски, печку, продукты и запасную одежду, ставили палатку и обогревали основную группу, заменяя ее на бойцов вспомогательной группы.

Федоров сам два раза за два дня пробивал путь, разбивая ломом льдины и торосы, и один раз спускался под воду, оценивая толщину льда и дно под предполагаемой дорогой. Федоров еще не знал, что скоро эта дорога станет единственной нитью, которая свяжет осажденный Ленинград с Большой землей.

Следом за группой водолазов-разведчиков шли три отряда картографов Балтийского флота[87], которые уточняли проложенную трассу.

Отработав за два дня тридцать километров ледяной трассы, водолазы-разведчики прибыли на свою базу и, только день отдохнув, снова начали заниматься своими непосредственными делами, часто отвлекаясь на подъем затонувшего оборудования как на Дороге жизни, так и на прилегающих к Ленинграду акваториях.

Шестого ноября тысяча девятьсот сорок первого года Федоров с группой водолазов-разведчиков снова был поднят по тревоге и перевезен на берег Финского залива.

Приехав на мыс Лисий Нос, группа переночевала и утром получила приказ пробивать ледовую дорогу по трассе Ораниенбаум — Кронштадт — Лисий Нос[88].

— Работать будете ночью! Теперь основная группа идет вспомогательной, а вспомогательная основной! — «обрадовал» политрук Маценко, проводивший утренний инструктаж.

Едва стемнело, как Федоров с двумя товарищами вышли на лед Финского залива и по компасу начали прокладку дороги, ставя вешки по краям. Через каждые сто метров во льду били лунки, проверяя толщину льда.

И так же как в первый раз, через каждый километр ставили палатку, где бойцы отогревались, а на смену им шли другие. Так что к утру первой ночи основная и вспомогательные группы перемешались, но зато работа пошла быстрее. Да и политрук куда-то потерялся, и командование перешло к военврачу второго ранга Каналову, а Федоров как-то незаметно стал его заместителем.

Утром восьмого ноября, едва группа вернулась в казарму пехотного полка, зачитали приказ командующего Балтийским флотом[89], который обязывал начать работу по прокладке ледовых трасс.