добивается Константинов, объяснит и оправдает, по его убеждению, кражу плотби-ща. Какая это кража, возврат долга, не больше!… Резюме, Константинов получил то, чего хотел: загнал людей в лесные трущобы, в кабалу. Теперь он ждет за это вашего приза - артель голодных теряла людей мертвыми в пути и продолжает терять их сейчас на изнурительных работах.

Мейер. Кто это удостоверит?

Ульянов. Те, кто рубил и кто рубит сейчас золотой лес для Константинова. Живые и мертвые.

Мейер (поднимаясь). Правом председательствующего я устраняю этот вопрос от рассмотрения. (Михайлову.) Уточните свое кредо, господин поверенный.

Михайлов. Шимкович и Брискер, приказчики моего доверителя, или, по-другому, старшие между младшими, не пожелали произвести отчета в деньгах перед указчиком, перед старшим между старшими. Саратовская судебная палата назвала сумму и установила срок для этого отчета. Приказчики не подчинились и этому велению высокого суда. Теперь я ищу двенадцать с половиной тысяч, опираясь не на факты, всегда трудные для восприятия и оценки, а на состоявшееся судебное решение. Факты уже рассмотрены.

Мейер (Ульянову). Факты уже рассмотрены, господин помощник. Что имеете добавить?

Ульянов. Иск преждевременен, и не только потому, что подлежащие органы еще не сделали вывода по жалобе присяжного поверенного Хардина о краже плотбища…

Мейер. Я изымаю из дебатов и этот вопрос, господин адвокат.

Ульянов. Могу ли я тогда запросить суд о мотивах такого изъятия? Константинов сам называет захват леса феноменом находчивости и гордится им. Будь он здесь…

Михайлов. Надеюсь, это не ходатайство о вызове к расспросу тяжущегося, представленного в суде своим поверенным? Подобное запрещено пятой страницей сорок четвертого журнала за шестьдесят четвертый год.

Ульянов. Подобное разрешено законом от двенадцатого июня девяностого года. Пятая страница мертва… Но я не добиваюсь чьего-либо вызова, я нахожу иск преждевременным, и не только по соображениям, о которых только что напомнил. Решение Саратовской судебной палаты имеет лишь преюдициальный, предварительный характер. Чтобы решать и решить дело, надо сказать прежде компетентное слово об юридической природе договора между сторонами, так как законы о доказательствах различны для подряда и для найма. Компетентное же слово пока не сказано. Поверенный купца Константинова освободил себя от обязанности доказывать заявленный им иск. У закона же на этот счет мнение другое…

Мейер. Господин Клеменц, ваша позиция…

Клеменц. Я присоединяюсь к соображениям своего коллеги по ответу и хотел бы предъявить суду прецеденты следующих литеров, подтверждающие, на мой взгляд, обоснованность нашей общей позиции: год семьдесят шестой, решение сената сто шестьдесят первое, год семьдесят шестой, решение сената сто шестидесятое… [132].

Мы знаем все страницы этой истории, кроме последней.

Порубив золотой лес, Константинов стал виден из Петербурга. Теперь он покрикивал на царскую челядь в Самаре, на закон, пререкался с Правительствующим сенатом.

А Бамбуров?

Он остался в тюрьме.

Отбыл срок и остался.

Почему?

Быть может, «содеял» новое преступление, украл, убил, унизил высокую особу?

Нет, все было проще.

Кулаки из родного его села, богатеи и прасолы собрали мужиков, припугнули особо горластых, и сход решил: не принимать Бамбурова в общину, не жить ему в Вязовом Гае.

Родился неприемный приговор.

А потом и вот эта бумага, последняя известная нам страница судебной повести о похитителе трех горбушек хлеба [133].

М. В. Д.

Самарское

губернское

управление

Отделение 2

Стол 5 24 февраля 1893 года М 1196 г. Самара Пост, о содержании предписания сообщить Начальнику Самарской тюрьмы.

Самарскому городскому полицейскому управлению

О содержащемся в Самарской тюрьме крестьянине Максиме Степанове Бамбурове обществом крестьян с. Вязового Гая Николаевского уезда составлен неприемный приговор.

Давая об этом знать в дополнение к предписанию от 2 ноября 1892 г. за № 7652, Второе отделение Губернского Правления, с разрешения г. Вице-Губернатора, предписывает полицейскому управлению, по окончании им срока тюремного заключения, из-под стражи не освобождать.

Советник М. Кузьмин.

Исполн. 26 февраля 1893 года. № 404.

Предубежденное классовое истолкование судом кражи, совершенной Бамбуровым, делало его защиту невероятно трудной. Трудной была и борьба с Константиновым. И все-таки обе эти защиты не могли идти ни в какое сравнение с тем, что потребовало от Владимира Ильича дело о подстроенном конокрадстве. Тут задевалась честь полицейского мундира, и этим все сказано.

5

Пролог одного уголовного происшествия. Дом самарского губернатора.

Тот, кто правит домом и губернией, - в удобном шагреневом кресле у столика с телефонным аппаратом. Басом в трубку:

- Премного сожалею, достолюбезный Александр Алексеевич, но у меня такое впечатление, что лошадей в городе крадет сама полиция. Иначе бы воров ловили. Быть может, вам тяжек ваш крест?

- Никак нет-с, ваше превосходительство!

- Ирония обстоятельств: я, губернатор, осведомляю вас, полицмейстера. Только что, в три часа пополудни, коммивояжер иностранной фирмы, что поставляет Хрис-тензену обиходную клеенку, едва не лишился пары чистокровных. И где бы, вы думали? На Алексеевской площади, у подножия памятника императору… Даю вам месяц. Слышите? Даю месяц, чтобы изловить всех непойманных конокрадов…

Вторая страничка пролога.

Полицейское управление.

За пустынным столом - руководящее лицо в регалиях. У порога навытяжку с фуражкой на сгибе руки пристав третьей части.

- Итак, милостивый государь, все случаи нераскрытого конокрадства - в одно общее дело и парочку негодяев на обложку.

- Как-с это понимать, ваше превосходительство? Негодяи происходят сами по себе, а пока что…

- Парочку, милейший! - Холеные руки ложатся на пустынное зеленое сукно. - У меня все, господин пристав.

Третья страничка пролога.

Полицейский участок.

Пристав (околоточному надзирателю). Итак, все случаи угона лошадей - в одно совокупное дознание и парочку конокрадов на обложку.

Околоточный надзиратель. Не могу взять в соображение, ваше благородие. Мы никого не поймали.

Пристав. Поймаем. Конокрады не происходят сами по себе, милостивый государь. Их делают. Или обстоятельства, или… Ну, об этом позже…

Четвертая страничка пролога.

Волга.

Покосившийся трактиришко у хлебных амбаров. Два бородатых мужика склонились над глиняными кружками, над шапками пивной пены. Пироги с горохом, ошметки вяленой воблы, облупленные яйца.

Пьют молча и мрачно, будто последний раз в жизни.

Третий заходит сзади.

Привалился, обнял обоих враз, шепчет:

- Ну что ж, голуби, по рукам? Вы мне горбунка с упряжью, я вам полный катерининский билет. - Голос струится, воркует, обволакивает. - И ведь без всякого риска для вас… Гости любезничают с мамзелями по номерам, извозчик отирается в прихожей, а коняка вот так… под красным фонарем, без всякого догляда… Сел, гикнул и - на Волгу…

Уголовное происшествие.

Две бороды в легких, как пух, беговых санках. Лошадь стелется, храпит, роняет с влажных боков пену.

Вот