И это только два примера, сосудорасширяющих веществ в нашем организме вырабатывается много (давайте вспомним и о глюкагоне). Но, к сожалению, их силы недостаточно для того, чтобы физиологическим путем предотвращать развитие гипертонической болезни. «Гидравлики», увеличивающие давление в кровеносной системе, сильнее «гидравликов», понижающих его. К сожалению. Причина такого «неравенства» уходит корнями в далекое первобытное прошлое. Дело в том, что повышение артериального давления оказывает мобилизующее действие на организм, а понижение артериального давления организм ослабляет – кружится голова, слабеют мышцы, может и обморок случиться. Вот естественный отбор и шел в сторону повышения давления. Грубо говоря, особи, склонные к его понижению, выживали меньше тех, у кого наблюдалась тенденция к повышению. А сейчас человечество было бы радо избавиться от такого эволюционного подарка, да это невозможно.

Резюме

Причинами повышения артериального давления являются сужение кровеносных сосудов и увеличение сердечного выброса или минутного объема кровообращения.

Три гормона – ренин, ангиотензин и альдостерон – условно объединены в единую ренин-ангиотензин-альдостероновую систему (РААС), регулирующую артериальное давление и объем циркулирующей крови в нашем организме.

Ренин – это белок, который в основном вырабатывается особыми секреторными клетками, находящимися в стенках артериол почечных клубочков. Также ренин вырабатывается в других кровеносных сосудах, в головном мозге, в надпочечниках, в яичниках, в жировой ткани и в сердце. Поскольку ренин действует не на клетки-мишени, а на другой белок, содержащийся в крови и называемый «ангиотензиногеном», то его формально относят не к гормонам, а к ферментам.

При участии ренина ангиотензиноген превращается в ангиотензин-1, который, в свою очередь, под действием особого ангиотензинпревращающего фермента превращается в ангиотензин-2, активный гормон, который сужает кровеносные сосуды и стимулирует выработку гормона альдостерона в надпочечниках.

Альдостерон удерживает в организме ионы натрия, то есть – повышает их концентрацию в крови и стимулирует выведение с мочой ионов калия. Ионы натрия «притягивают» в кровь воду, увеличивая объем крови и способствуя тем самым повышению артериального давления.

Прямое стимулирующее воздействие на сердечный выброс посредством увеличения частоты сердечных сокращений оказывают гормоны надпочечников – адреналин и норадреналин, а также гормоны щитовидной железы. Гормоны гипофиза, стимулирующие выработку гормонов в надпочечниках и щитовидной железе (тиреотропный и адренокортикотропный), оказывают опосредованное воздействие на частоту сердечных сокращений (сердечный выброс). Адреналин и норадреналин также оказывают сосудосуживающее действие. Такое же действие оказывает вырабатываемый в гипоталамусе вазопрессин.

Сосудорасширяющим действием обладают некоторые простагландины, биологически активные жироподобные вещества, которые вырабатываются во многих органах. В подчелюстной и поджелудочной железах, в легких и некоторых других органах, а также в плазме крови вырабатывается сосудорасширяющее вещество белковой природы брадикинин.

В нашем организме вырабатываются и другие сосудорасширяющие вещества. Но, к сожалению, их силы недостаточно для того, чтобы физиологическим путем предотвращать развитие гипертонической болезни. «Гидравлики», увеличивающие давление в кровеносной системе, сильнее «гидравликов», понижающих его. Причина такого «неравенства» уходит корнями в далекое первобытное прошлое. Дело в том, что повышение артериального давления оказывает мобилизующее действие на организм, а понижение артериального давления организм ослабляет – кружится голова, слабеют мышцы, может и обморок случиться. Вот естественный отбор и шел в сторону повышения давления.

Тринадцать – число несчастливое, да и все, кто дочитал эту книгу до самого конца, заслуживают вознаграждения за свое усердие. В качестве приза усердным читателям вручается художественный рассказ об одном скромном и ничем особенно не выдающемся эндокринологе, который, тем не менее, стал знаменитостью в рамках одной отдельно взятой московской больницы…

Эндокринолога Шарапова ненавидели все – и пациенты, и коллеги, и начальство. Притом что человек он был неплохой – невредный, добрый, отзывчивый. Спокойно воспринимал невыгодные для себя изменения в графике дежурств, безотказно «тянул» палаты отсутствующих коллег, к пациентам относился с сочувствием… И так далее.

Но была у Шарапова одна привычка, которая сводила на нет все его достоинства.

– Это все гормоны, гормоны виноваты, – то и дело повторял он, объясняя все происходящее с людьми игрой гормонов.

Жена изменяет, начальник обидел, ночью заснуть не мог, дочь разводится, кошелек украли, с потенцией проблемы… Люди понимания ожидают, какого-то участия, некоторым даже совет нужен, а Шарапов знай талдычит про гормоны. Оно с научной точки зрения, может, и верно, но, тем не менее, бесит. Даже медиков. Им тоже неприятно сознавать, что человек – марионетка в руках гормонов.

Однажды больницу, в которой работал Шарапов, посетила вице-мэр, пожелавшая убедиться в том, что ремонт и переоснащение прошли должным образом. Высокая гостья была настроена благожелательно, ни к чему не придиралась, но под конец, во время выступления перед сотрудниками в конференц-зале, сказала:

– Душновато тут у вас, надо что-то с вентиляцией делать.

– Это не вентиляция, а гормоны, – дружелюбно и громко сказал сидевший в первом ряду Шарапов. – Постменопаузальные изменения, обычное дело. Надо бы заместительную терапию адекватную…

Ничего смешного в его словах не было, но почему-то по залу прокатилась волна судорожных смешков. Видимо, сказалась необычность ситуации. Вице-мэр побагровела и вышла, практически – выбежала из зала. За ней побежала свита, за свитой – больничная администрация. На том визит и окончился.

На следующий день главный врач больницы прямо из кабинета угодил в реанимацию. Он вызвал Шарапова «на ковер», орал так, что было слышно по всей территории больницы – вот сердце и не выдержало такого напряжения. А Шарапову хоть бы хны. Шарапов еще и в реанимацию пришел навестить главного, чтобы показать, что нисколько не обиделся на такой термоядерный разнос. И, разумеется, снова ляпнул про гормоны.

– Клянусь маминой памятью, что с этим дураком ни дня больше в одной больнице работать не стану! – сказал главный врач в пространство после ухода Шарапова.

Пространство услышало. Часом позже о страшной клятве знала вся больница. Ожидали, что Шарапов немедленно напишет заявление по собственному желанию и уволится до выхода главного врача на работу. А то ведь потом можно и по статье загреметь. Главный был мужик суровый и никогда раньше памятью покойной матушки не клялся. Даже после того, как в ходе новогоднего корпоратива в больнице случился пожар, спровоцированный массовым несанкционированным курением.