— Нам надо поговорить.

У него мертвенно-бледное лицо, а веки воспалены. От него странно пахнет, хотя, возможно, это всего лишь запах нестиранной спортивной одежды.

— Не могу, — заявляет он.

— Нам нужно поговорить прямо сейчас, — настаиваю я.

— Я спешу на урок. И так уже опоздал.

Я стою на своем и разглядываю его.

Он заходит за угол. Я иду за ним по коридору. Мы выходим на лестницу, которой почти никто не пользуется.

— Что происходит? — спрашиваю я.

Глаза Сайласа наполняются слезами. Я потрясена, и мне страшно. Я впервые вижу, как Сайлас плачет, и это жуткое зрелище. Он отворачивается от меня.

И тут я понимаю, что все кончено.

Он это тоже знает, и именно поэтому он плачет.

Я обхватываю живот руками. Мне хочется сесть, но я боюсь пошевелиться. Все (все!) во мне протестует, доказывает мне, что я ошибаюсь, что Сайлас переживает из-за своей баскетбольной карьеры. Или, может, умер какой-то близкий человек. Ужасно, что я на такое надеюсь, но это так.

Сайлас стоит, вцепившись в металлические перила и опустив голову. Он вытирает нос и глаза рукавом, по-прежнему стоя ко мне спиной.

— Между нами все кончено? — спрашиваю я, мысленно умоляя его обернуться и сказать: «Нет, нет, дело совсем не в этом». И тогда я обниму его и постараюсь ему помочь. Но он не двигается.

— Сайлас? — окликаю его я.

Он поднимает голову и смотрит в потолок.

Какой-то учитель спускается по лестнице и огибает нас. Кажется, это тренер по сквошу.

— Все в порядке? — спрашивает он.

Я киваю, желая, чтобы он поскорее ушел.

Должно быть, он решил, что стал свидетелем обычной размолвки влюбленных. Но это серьезнее. Гораздо серьезнее.

— Мы должны, — говорит он, когда тренер уходит.

— Должны что? — спрашиваю я. Он так и не повернулся ко мне лицом.

— Расстаться, — говорит он.

— Расстаться? — переспрашиваю я.

Он не отвечает.

— Это конец? — От ужаса у меня сжимается горло. Сайлас молчит.

— Сайлас, посмотри на меня.

Он оборачивается. Ему не нужно ничего говорить. Все написано на его лице.

— Я что-то не так сделала? — спрашиваю я. Меня охватывает дрожь.

— Нет, — отвечает он. — Это я что-то сделал не так.

— Что?

Из-за чего же мы должны расстаться? Я думаю о белокурой девочке, с которой он танцевал.

— Ты встретил другую девушку?

Он бьет себя кулаками по бедрам. Он делает это снова и снова. Я тянусь к нему, стараясь остановить его, чтобы он не делал себе больно, но он судорожно дергается, он не хочет, чтобы я к нему прикасалась.

Сайлас скрипит зубами. Его лицо похоже на каменную маску. Он пытается что-то сказать и опять закрывает рот.

— Ты никогда… — выдавливает он.

— Я никогда… что? — в смятении спрашиваю я. Кроме паники, я больше ничего не чувствую.

Он трет лицо ладонями, разворачивается и взлетает вверх по лестнице, шагая через две ступеньки. Я даже не успеваю его окликнуть, потому что дверь за ним уже захлопнулась.

В среду вечером, 25 января, я вернулся на ферму Квинни, чтобы выяснить у Оуэна и Анны Квинни, где находится их сын. Я дал им понять, что мне необходимо срочно поговорить с Сайласом.

Миссис Квинни была очень растеряна и расстроена, но изо всех сил пыталась сообразить, где он может быть. Мальчик не отвечал на звонки по мобильному телефону. Его автомобиля возле дома не было. Оуэн Квинни сел вместе со мной в патрульную машину, и мы вместе быстро объехали город, а потом отправились в школу. Машину Сайласа мы обнаружили на школьной парковке возле спортивного зала. К этому времени снова пошел небольшой снег. Он срывался всю последнюю неделю. У Оуэна не было ключа от машины, но мне удалось открыть дверцу. В салоне мы нашли кое-какую одежду, включая тренировочный свитер и шорты. Мы также обнаружили мобильный телефон Сайласа.

Мистер Квинни предложил связаться с девушкой Сайласа, Ноэль, так как она, по его мнению, была ему ближе всех и могла знать, где он находится. Оуэн Квинни остался в машине, а я вошел в Фостер-холл — общежитие, где живет Ноэль. Мне показали ее комнату, где я ее и нашел. Она была очень расстроена. Подруга пыталась ее успокоить. Ноэль сказала, что в последний раз видела Сайласа около восьми утра, он выбежал из спортивного зала через боковой выход возле парковки. Она также сообщила мне, что на нем была спортивная одежда. Я поинтересовался у нее, что ее так расстроило, и соседка сказала мне, что сегодня утром Сайлас порвал с Ноэль. Я попросил Ноэль сразу же дать мне знать, если она увидит Сайласа или получит какую-либо информацию о нем.

Я вернулся к патрульной машине и сообщил мистеру Квинни то, что узнал. Он попытался сообразить, куда еще мог отправиться его сын. Взяв телефон Сайласа, мы позвонили нескольким его друзьям из команды, от одного из которых мы услышали то же, что и от Ноэль: сегодня рано утром Сайлас был в спортивном зале. После этого его, похоже, никто не видел.

Мы с мистером Квинни вернулись к нему домой. Хотя Анна Квинни понимала, что если Сайласа удастся найти, его тут же арестуют, ей хотелось найти его не меньше, чем нам. Снегопад усиливался, и мы знали, что сегодня ночью будет сильный мороз. Миссис Квинни очень беспокоило то, что Сайлас без машины может попытаться пешком дойти до дома от того места, где он находится. Я покинул их, в очередной раз выслушав заверения, что они свяжутся со мной, как только получат какие-либо известия о сыне.

Я несколько раз объехал город, остановившись у магазина и бензозаправки, чтобы узнать, не появлялся ли здесь Сайлас. Я вернулся в Академию Авери и попросил охранников обыскать всю территорию школы. После этого проследовал в участок, где все еще находились Роберт Лейхт и Джеймс Роублс. В половине девятого вечера миссис Эллен Лейхт внесла залог, и ее сына выпустили под ее ответственность. В десять минут десятого в участке появился Мэттью Роублс и внес залог за своего сына. Джеймса тоже выпустили до дальнейшего рассмотрения дела. Что особенно расстроило Мэттью Роублса, так это то, что его сын подписал признание, предварительно не посоветовавшись с адвокатом.

Еще до моего ухода позвонил один из охранников Академии Авери и сообщил, что они обыскали всю территорию школы, но Сайласа Квинни не обнаружили.

Около трех часов ночи в четверг, 26 января, мне домой позвонила Анна Квинни. Она была в панике, потому что до сих пор не знала, где находится Сайлас. Она перебрала всю его одежду и поняла, что накануне он надел парку. Однако его перчатки остались дома. Я пообещал ей, что организую поисковую группу, как только рассветет.