Самый рьяный создатель мифа Гитлера, всегда на страже его непоколебимости, целостности, постоянно выступая и вызывая энтузиазм («Как хорошо выступать перед легко воспламеняемой публикой!»), Геббельс сам попадает в это заряженное, наэлектризованное им же поле. Утверждая культ фюрера, воспламеняясь от воспламененных им слушателей, он сам все очевиднее становится добровольным пленником мцфа фюрера.

Если прежде, трезвея – от личной ли досады или от невысказанных вслух сомнений, несогласий с «шефом», – он бывал критичен в дневнике, то теперь критика почти изгнана. Геббельс во власти самовнушений. В эту пору нарастающих решительных активных действий Гитлера ослепленность, восторженность умеряют тревогу Геббельса, страх, укрепляют уверенность в могуществе Гитлера.

«Арабы чтут фюрера, как святого». Посетив могилу родителей Гитлера в Линце, полон трепета: «Потрясающее чувство оттого, что здесь покоятся родители столь великого исторического гения». И как лестно быть вблизи божества. Но помеха величию Гитлера – конкурирующая католическая церковь.

5 января 1937. Католические епископы вновь выпустили против нас пастырское послание. Боги ослепляют того, кого хотят погубить. – Но погубить их желает лично Гитлер, и Геббельс как всегда на подхвате. – Фюрер считает, что христианство созрело для гибели.

6 февраля 1937. Фюрер мощно обрушился на церковь. Он прав! Они испортили нашу мораль и обычаи. Прежде всего обратили смерть в отвратительный ужас. В античности этого не было.

23 февраля 1937. Не партия против христианства, а объявить себя единственно подлинными христианами, – примеривается Геббельс к формуле борьбы. – И затем всей мощью партии против саботажа.

Но Геббельс попадает впросак. Гитлер идет куда дальше, он отрекается от христианства, пусть до поры не демонстративно. Христианство фашизму обременительно, враждебно, противопоказано. Культ фюрера – это идолопоклонство. Фашизм отступает в варварство, там ищет опору, культивируя варварство первобытных германцев в противовес христианству с его цивилизацией. Религией стал миф о расе, миф о фюрере. «Антисемитизм Гитлера был еще и плохо скрытой формой разрыва с христианством» (Норман Бирнбаум[40]).

11 марта 1937. Католики всегда противники государственной власти. Они должны ими быть в силу своей религии. Но почему же Ватикан так открыто блокируется с большевизмом? Загадка? Нет, тут тот же корень.

Возмутившись преследованием церкви, министр Эльц вышел из партии, из кабинета. «Все просто поражены этой бестактностью. У этих людей есть авторитет выше авторитета Родины: единоблаженная церковь». Добавлю, что фон Эльц отказался принять наивысшую награду – золотой значок нацистской партии – жест и вовсе немыслимый.

Наконец Ватикан издает энциклику против большевизма, то, чего добивался Гитлер.

27 марта 1937. Наконец-то они поступили решительно. Наглость высочайших, высоких и малых святош совершенно невыносима… Скоро мы с ними покончим.

2 апреля 1937. Звонок фюрера: он идет в атаку на Ватикан. Теперь начнутся процессы в Кобленце. Как пролог – ужасное убийство мальчика на сексуальной почве в бельгийском монастыре.

11 апреля 1937. Процесс Россента (капеллана) открыл наконец связь КПГ с католицизмом. Тем хуже для церкви. Мы без оглядки пойдем на все.

12 мая 1937. Долгий разговор с фюрером о проблеме церкви. Он приветствует радикальный поворот процесса против священников. Он не собирается превращать партию в церковь. И сам не собирается возноситься до Бога. В этом серьезные разногласия с Гиммлером. Мы должны согнуть церковь и превратить ее в нашего слугу. Целибат отменить. Экспроприировать церковное имущество. Запретить изучать теологию до 24 лет. Этим мы отнимем у них лучшую смену. Монастыри распустить, воспитание у церкви изъять… Тогда они будут есть у нас из рук. Но первоочередное – процессы. Они идут по плану и вызывают огромное внимание. Все, как мы хотели.

3 июля 1937. Пастор Нимёллер (евангелический священник берлинской церкви) наконец посажен. Получит такой приговор, что у него в глазах потемнеет. Больше он не выйдет… Только так можно его угомонить. Только без сантиментов, – варьирует он эту установку Гитлера из «Майн кампф».

Мартин Нимёллер вместе с большинством протестантского духовенства поддерживал нацистов и приветствовал вступление Гитлера на пост рейхсканцлера. Но вскоре разочаровался в Гитлере, отказался признать духовную власть нацизма. Он возглавил часть разделившейся протестантской церкви – «исповедальную церковь», осудил антихристианскую суть режима, антисемитизм. Сотни пасторов «исповедальной церкви» и приверженных к ней мирян подверглись гонению, арестам. Только в 1937-м их было арестовано 807 человек. В этот же год Нимёллер стал узником Моабита. Из тюрьмы пастор Нимёллер был доставлен в концлагерь Заксенхаузен и позже переведен в Дахау. В последний раз в дневнике упоминается Нимёллер 22 декабря 1940-го: «Нимёллер просит о помиловании. Не может быть и речи». Он был освобожден из концлагеря англо-американскими войсками. Имя Нимёллера прозвучало на Нюрнбергском процессе в обвинительном заключении.

«Папство открыто высказалось против расового манифеста фашистов (в Италии). Это замечательно. Теперь и в этой области итальянцы наши союзники. Но как наглы эти попы». И наконец, дождавшись, записывает, торжествуя: «Муссолини издал новые расовые законы. Против евреев. Ага, он тоже отведал крови».

Через год после ремилитаризации Рейнской зоны «настал черед Австрии», как сказал на совещании Гитлер. Перевооружение армии и создание офицерских кадров фактически закончено.

«В Австрии фюрер однажды начнет с чистого листа» – так уведомил свой дневник Геббельс еще 3 августа 1937-го.

Гитлер заверял Австрию, что ни на что не притязает. И чтобы скрыть свои намерения, готовясь к «молниеносному» на нее нападению, заключил в 1936 году соглашение о ненападении, признавая независимость Австрии. Вечером 11 марта 1938 года Гитлер подписал приказ о вторжении. Военные угрозы, ультиматумы предшествовали этому дню. 12 марта 1938 года гитлеровские войска вторглись в Австрию, преодолев пограничные пункты с применением вооруженной силы. На другой день Гитлер триумфально въехал в Вену. Австрия была присоединена к Германии.

Солдаты-австрийцы, воевавшие в составе гитлеровской армии, во всяком случае те из них, с кем мне доводилось говорить, не признавали себя германскоподданными и отделяли себя от немцев.

Записей, хронологически совпадающих с событиями аншлюса, нет в дневнике – пробел. Выпали записи и со 2 сентября до 18 октября 1938 года – те полтора месяца, в которые состоялось Мюнхенское соглашение (29-30 сентября 1938): Англия и Франция умиротворяли Гитлера за счет Чехословакии, потребовав от нее согласиться с уступкой Судетской области. Но попустительство агрессору снова обернулось подстрекательством его к дальнейшим захватам: Гитлер не удовлетворился Судетами. Еще годом ранее протокол секретного совещания (5.11.1937) зафиксировал его высказывание: «Лично фюрер считает, что, по всей вероятности, Англия и, возможно, Франция молча уже отказались от Чехословакии и что они уже привыкли к мысли о том, что в один прекрасный день этот вопрос будет разрешен Германией».