Он накрыл теплой ладонью ее руку, и хотя Сесили хотела отдернуть ее, она все же не сделала этого. Глядя на сплетенные пальцы, она еще раз задумалась над правильностью своего решения. Уж не сошла ли она с ума?

Вот именно, сказала она себе мысленно, я совершенно обезумела от любви к мужчине, которого нет сейчас рядом со мной. Рядом сидит другой.

— Джон, — сказала она, набравшись мужества, — да будет благословен тот день, когда вы вошли в мою жизнь.

— С вашей стороны это очень лестный комплимент, — улыбнулся ей Джон. — Благодарю вас за столь сердечные слова.

— Нет, не благодарите меня, — покачала головой Сесили, — ибо вы не знаете, что я вам сейчас скажу.

— Да? — Улыбка Джона погасла. — Так говорите же скорее, чтобы я знал.

— Я не могу выйти за вас замуж, Джон.

Он не вскрикнул от изумления, не покраснел от скрытого гнева, лишь слегка наморщил лоб, словно озадаченный этими словами.

— Отчего же?

Сесили облизнула пересохшие губы и с трудом проговорила:

— Потому что я беременна.

Лицо Джона вытянулось, и он поспешно отвернулся от Сесили, отняв свою руку. Она зажмурилась, когда он заговорил:

— Значит, он говорил правду. Вы действительно занимались с ним любовью. Я думал, лорд Белкот просто… — Он остановился на полуфразе, потом продолжил: — Вы ввели меня в заблуждение, позволив поверить, что все зашло не настолько далеко, чтобы…

— Да, я виновата перед вами, — сказала Сесили. — Мне так стыдно, Джон. Я не стою ва…

— Для меня это не имеет никакого значения, — прервал он ее.

— Что, простите? — не поняла она.

— Для меня не имеет никакого значения то, что вы беременны, — пояснил он твердым искренним голосом. — Возможно, я не так богат, как другие мужчины, но я готов отдать вам и этому ребенку все, что имею. Он или она будет мне родным, и я никогда, не вспомню об обстоятельствах его или ее появления на свет. Нам придется устроить свадьбу раньше, чем мы хотели. Что ж, дети иногда появляются на свет раньше положенного срока…

Сесили была сбита с толку его неожиданной реакцией.

— Нет, это невозможно. Джон. Я не могу вам этого позволить. Это было бы несправедливо по отношению к нам обоим.

— Почему несправедливо? — возразил он. — Я хочу, чтобы вы стали моей женой. То, что вместе с вами в моей жизни появится еще один маленький человек, плоть от плоти вашей, не является для меня причиной отказаться от вас.

У Сесили сдавило горло от избытка эмоций.

— Этот ребенок будет всегда стоять между нами. Со временем вы возненавидите меня, а потом и ребенка.

— Вы действительно так думаете обо мне? — уязвленно спросил он с обидой в голосе.

Сесили тут же вспомнила, как тогда, в деревне, он держал на руках новорожденного ребенка, и на ее глаза навернулись слезы.

— Нет, — прошептала она, качая головой. — Конечно же, нет. Я солгала, потому что хотела убедить в этом себя…

— Это потому, что вы любите его?

— Да, — кивнула она, тихо плача. — А еще потому, что мне кажется, и вы в глубине души надеялись использовать нашу помолвку как причину для отказа принять духовный сан.

Неожиданно Джон резко повернулся к ней и, схватив руками за плечи, сказал, задыхаясь:

— Это вовсе не значит, что вы мне безразличны, что я не стану для вас хорошим мужем и хорошим отцом для наших детей! Неужели вы сами этого не понимаете, Сесили? Оливеру Белкоту вы не нужны, он бросил вас и ребенка, уехав из Фолстоу!

Разговор становился невыносимым для Сесили: она мысленно взмолилась, чтобы Господь дал ей силы пережить все это.

— Джон, лорд Белкот… он не знает, что я беременна.

Несколько мгновений он продолжал держать ее за плечи и пристально глядеть ей в глаза, словно не понимая смысла сказанных ею слов. Потом медленно спросил:

— Значит, вы обманываете человека, которого любите? И которому все-таки отдаете предпочтение, несмотря на то, что я хочу жениться на вас и обещаю любить вашего ребенка?

Сесили хотела возразить ему, но поняла, что это бесполезно. Ее вина бесспорна.

— Я не заслуживаю вас, Джон, — сказала она. — Вам нужна женщина с благородной душой, не то что я… Мы не подходим друг другу, и сейчас я спасаю нас обоих от катастрофы.

— Это неправда.

— Правда.

Джон отпустил ее плечи, и на его лице появилось холодное выражение. Обычная ласковая улыбка вмиг куда-то испарилась.

— Тогда вы лицемерны и… глупы!

— Да, наверное, — тихо проговорила она и посмотрела на него. — И все же мне очень жаль, что все так получилось. Простите меня.

Джон резко встал:

— Теперь, по крайней мере, никто не станет ошибочно считать вас святой, поскольку вы таковой не являетесь. — Он попытался язвительно усмехнуться.

— Но я никогда не была святой, Джон, — прошептала Сесили.

— Ну конечно! — насмешливо отозвался он. — И как это я мог забыть, что вы никогда не одобряли проявления по отношению к вам таких скучных чувств, как уважение и восхищение со стороны окружавших вас людей! Да как они посмели боготворить вас!

— Все и всегда ждали от меня только одного — совершенства, — нахмурилась Сесили. — Мне никогда не позволялось ошибаться.

— И все же вам удалось это сделать, не так ли? Ваш исповедник и в будущем не останется без дела. Надеюсь, он не падет жертвой ваших чар, когда вам вздумается снова стать примерной женой.

Его ноздри гневно раздувались, губы сжались в тонкую линию.

— Все имеют право на ошибку, Сесили, — продолжал он, — но не за счет ближнего.

— Вы меня не поняли, Джон. Я…

— Я все очень хорошо понял, — перебил он ее. — Хоть вы и заявляете, что совсем не похожи на ваших сестер, на самом деле вы просто чудовищное сочетание их обеих: опасное безрассудство младшей и безграничное самомнение старшей. Ради достижения своей цели вы готовы раздавить любого.

— Но это неправда! — воскликнула Сесили.

— Я буду молиться за вас, леди Сесили. За вас и вашего несчастного незаконнорожденного ребенка.

Он коротко поклонился и направился к выходу.

Сесили чувствовала себя так, словно получила пощечину. Голова кружилась, щеки горели.

— Джон, постойте, прошу вас!

Он даже не замедлил шаг и в следующее мгновение исчез за дверями зала.

Сесили стояла одна посередине огромного каменного пространства. Ее руки безжизненно висели по бокам, из глаз текли слезы. Джон прав, тысячу раз прав. Но для нее в сложившейся ситуации был только один выход — продолжать действовать по задуманному плану.