Впрочем, жениться мне все равно придется, это я понял уже давно. И судя по всевозрастающему напору родни, чем раньше я это сделаю, тем лучше. Нельзя сказать, что я об этом раньше не думал. Думал. Читал «дневник», перебирал в уме кандидатуры… но так до конца и не определился.

Итак, какие у меня есть варианты? Ну, по любви, как я уже понял, императоры не женятся. Нет, конечно, если потом в жену влюбишься — хорошо. Ну а нет так нет. Можно, конечно, сказать, что известная доля выбора была, но… Закон о престолонаследии, недвусмысленно запрещающий брать в жены девушек неравного себе положения, накладывает некислые ограничения на эту самую долю. Так, например, я могу выбирать невесту из всего нескольких царствующих домов. И, как легко догадаться, там не так уж много девушек подходящего возраста и тем более приятной внешности.

В общем, весь мой выбор состоял всего из двух вариантов. Либо принцесса Дагмар, дочь короля Дании, либо Луиза, дочь Британской королевы. Остальные кандидатуры по вполне понятным причинам не рассматривались. Мало того что толку от какой-нибудь прусской невесты было чуть (этих герцогинь там сейчас до черта), так еще могли возникнуть вполне логичные осложнения со стороны Англии и Франции из-за возможного союза. Шведскую принцессу Евгению я взять в жены не мог, так как это глубоко бы обидело датчан, с которыми уже шли предварительные переговоры. О русской невесте я вообще даже думать не хочу. Нет, не в том смысле, что русские девушки мне не нравятся. Наоборот! Помнится, настоящий Николай имел тайную влюбленность в дочь князя Милютина, красавицу, между прочим. Но вот жениться на русской… мало того что мои дети будут лишены всяческих прав на трон, так еще и жену со свету сживут. Нет ничего страшнее женской зависти, освященной молчаливой поддержкой всего общества. Кстати, надо будет закон этот самый о престолонаследии хорошенечко подправить, лет через N-надцать, когда на троне буду уверенно сидеть. Не хочу, чтобы мои сыновья теми же проблемами мучились. Установлю главное требование — крепкое здоровье и способность родить наследника. А там сами как хотят, так и решают. Хотят — в России жен берут, хотят — за границу едут… Стоп! Что-то меня не туда занесло.

Итак, выбирать придется из двух невест. Обе довольно хороши собой, отметил я, быстро припоминая доступные в дневнике черно-белые фотографии. И обе, как показали исторические события моего мира, больших выгод для России не принесут. Свадьба с Дагмар делает нас с Данией союзниками. Только вот всего через год состоится война, в которой Пруссия здорово потреплет датчан, и мне об этом известно. Как известны и последствия этой войны для России — вечно плохие отношения с Германией, ведь Дания ко времени скорой войны будет нашим союзником. А нам оно надо, вешать себе на шею эти проблемы? С другой стороны, женитьба на Луизе тоже ничего сильно хорошего нам не дает. Как с Британией конфликтовали, так и будем конфликтовать. Разве что отношения чуточку потеплеют. Хотя по здравом размышлении этого нам и надо. У меня ведь какие планы на ближайшие двенадцать лет? Сидеть и не высовываться! Ну, разве что кочевые племена киргизов с туркменами и узбеками в Средней Азии погонять. Бухара, Хива, Кокандское ханство… Они сами чуть ли не в руки упали, настолько превосходство русских солдат над местными было велико! Нам даже выгодно немного притормозить экспансию. Все равно ее плодами мы сейчас воспользоваться не можем. Впрочем, как и Британия не может захватить намного больше захваченного в нашей истории. Далеко-с. И не только от туманного Альбиона далеко. От моря. Как войска снабжать, порядок в колониях поддерживать в такой дали от метрополии? Вот то-то и оно.

А, да, чуть не забыл! Кроме всего прочего, я узнал из дневника, что Луиза, в отличие от большинства английских принцесс, не была носительницей гемофилии. Вопрос о ее генетическом здоровье представлял для меня огромную важность в связи с тем, что такого наследника и сына, какой был у последнего российского императора, мне и даром не надо.

Мне удалось выяснить этот столь важный для меня факт из тотального увлечения двадцать первого века, заключавшегося во вскрытии захоронений и ковырянии в ДНК давно умерших людей бог знает с какими научными целями. Как оказалось, не такими уж и бесполезными, для меня по крайней мере. В общем, благодаря безвестным ученым, я точно знаю, что генетический сбой Виктории на Луизе не отразился.

Ладно. Значит, на данный момент лучше, чем Луиза, невесты не сыскать. Срочно передам новость в МИД, пусть отправляют соответствующие запросы — ну им виднее, как это все делается. А я пока сейчас ей письмецо какое-нибудь личное напишу. Желательно со стихами… Кстати, тут все просто, не могло в Англии хороших поэтов в двадцатом, еще будущем, веке не быть. Вот что-нибудь хорошее оттуда и спионерим…

Я откинулся на спинку стула, окончив письмо, в котором пылко признавался о том, что уже давно тайно мечтаю о нашей будущей встрече. Мечтаю с тех пор, как только мне попался на глаза ее портрет. После чего я, не откладывая дела в долгий ящик, объявил о выборе невесты родным и распорядился запустить обычный в таких случаях механизм согласований и утряски деталей.

* * *

Я стоял у высокого окна своего кабинета, давно ставшего мне привычным и даже родным — столько времени в нем я проводил. Держалась безветренная морозная погода, и медленно падающие с неба, кружащиеся в беспорядочном хороводе снежинки навевали на меня чувство легкой хандры.

Шел первый день февраля 1864 года от Рождества Христова по новому, недавно принятому в Российской империи новоюлианскому календарю. Моим монаршим указом 19 декабря стал последним днем 1863 года. Ложившиеся спать в тот день балагуры шутили, что империя как один косолапый зверь, с которым ее постоянно олицетворяют, на две недельки завалится в спячку. Что, впрочем, не помешало им отметить Новый год, исправно празднующийся еще со времен Петра Великого. Причины, побудившие меня принять именно новоюлианский календарь, были так же просты и очевидцы, как очевидна нужда устранения разрыва в датах по григорианскому календарю во многих западных странах и юлианскому в России. Новый же календарь удовлетворял всем требованиям, которые можно было бы пожелать. Он был еще более точен, чем григорианский, являясь продолжением нашего «родного», православного календаря. Таким образом, меня трудно было обвинить в бездумном преклонении и копировании всего европейского, а результат был достигнут. Правда, лет через 400 разрыв между календарями снова появится… но уже не по вине нашего более точного календаря.

Я стоял и вспоминал два прошедших месяца, с трудом подавляя чувство глухого раздражения, постоянно сопутствующее этим неприятным для меня воспоминаниям. Я, наивный, думал, что после того как сильно меня торопили с выбором невесты, считай со свадьбой, сборы в поездку к нелюбимым мной островам будут начаты сразу же после оглашения родными моего выбора. Как же я ошибался! Мгновенно выяснилось, что честь и достоинство русского императорского дома могут пострадать из-за такой спешки. Так что готовиться начали по всем правилам, долго и с расстановкой, слава богу, я в этом почти не участвовал. Но этого «почти» вполне хватило мне, чтобы осатанеть от приготовлений, и, что самое главное — я был практически не в состоянии заниматься своими делами. Меня постоянно дергали, мое мнение спрашивалось буквально по любому вопросу, а после его оглашения тут же оспаривалось, что доводило меня до медленного закипания. Неужели они не понимают, что мне полностью все равно даже, на каком именно корабле я поплыву, не говоря уже о том, во что именно я буду одет, сойдя на берег, или какой мундир будет на мне на балу, непременно организованном в честь моего приезда…