* * *

Вернуться к власти преемникам Никифора Фоки помогли два обстоятельства. Первым стали новые угрозы безопасности на границах. Отчасти это также было наследием правления Василия II. Присоединив Болгарию, он лишил империю государства, отделявшего ее от печенегов на Дунае. В прошлом печенеги были полезными союзниками в борьбе против болгар и русов, но теперь на пути их набегов лежали византийские земли. Набеги начались в 1027 году, а в 1040-е стали настолько частыми, что Константин IX и его советники вынуждены были прибегнуть к старому испытанному методу: они разрешили печенегам селиться на территории империи, в бывшей Болгарии, в обмен на военную службу. К несчастью, печенегам не понравились предоставленные земли, и в 1048 году они двинулись на юг, через Балканские горы, на территорию, которую византийцы вовсе не собирались отдавать им. Противостояние затянулось на несколько лет, причем все это время византийская армия преследовала печенегов на Балканах, но безрезультатно. Поняв, что победить в этой войне не удастся, в 1053 году Константин заключил с печенегами 30-летний мир на крайне невыгодных условиях и разрешил им селиться к югу от Балканских гор.

Обострение ситуации на Балканах сопровождалось угрозами в других местах от врагов, с которыми византийцы прежде не сталкивались. На юге Италии отбытие Георгия Маниака в 1043 году открыло путь викингам. Родичи тех викингов, которые позже захватили Англию, они прибыли в Южную Италию в 1018 году, чтобы воевать в качестве наемников византийских мятежников. Но вскоре рассорились со своими нанимателями и начали захватывать территории для себя. В другой части империи, в недавно присоединенной Армении, такая же опасность исходила от турок-сельджуков. Как и печенеги, сельджуки были кочевым народом из азиатских степей, который мигрировал в Северо-Восточную Персию. Они приняли ислам и к середине XI века стали главной силой в мусульманском мире. В 1040 году под предводительством Тогрул-бека сельджуки одержали победу в битве при Данданакане, после чего к ним отошла значительная часть Средней Азии и Персии. Этот регион граничил с Византией как раз в Армении, и во времена правления Константина IX турки начали совершать набеги на византийскую территорию через эту границу.

В этой новой ситуации, когда экспансия внезапно сменилась оборонительной тактикой, феодалы из провинций больше не выглядели потенциальными бунтарями и стали, скорее, героями, отвечающими на вызовы, в то время как правительство в Константинополе демонстрировало свою неэффективность. В 1048 году, разорив армянский город Арзни, сельджуки напали на византийскую армию, которая спешила на помощь горожанам. Ее командующий, грузинский князь Липарит, отправленный Константином IX на борьбу с турками, был окружен и попал в плен. На правом фланге, однако, византийцы оказались гораздо успешнее. Катакалон Кекавмен, губернатор города Ани и ветеран сицилийской кампании Георгия Маниака, разгромил сельджуков и преследовал их до наступления темноты. Похожий случай произошел несколько лет спустя, когда печенеги устроили засаду на отступающую византийскую колонну в Балканских горах. В то время как большинство византийских войск были рассеяны и стали для противника легкой добычей, один офицер, Никифор Вотаниат, сохранил свое подразделение. Целых 11 дней его солдаты отбивали атаки печенегов, как утверждалось, без пищи и сна, пока наконец не добрались до Адрианополя и не вошли в город.

Пока храбрые воины, такие как Катакалон и Вотаниат, проявляли доблесть на поле боя, режим в Константинополе окончательно лишился своей легитимности. Второе обстоятельство заключалось в том, что Македонская династия угасала. Зоя умерла в 1050 году, и, когда пять лет спустя скончался ее муж Константин IX, возник вопрос, кто станет преемником. Многие придворные считали, что на престол нужно возвести высокопоставленного чиновника, но остальные все еще сохраняли приверженность Македонской династии. Последняя племянница Василия II, Феодора, была жива, и многим казалось естественным, что она должна воспользоваться своим законным правом и взойти на престол. В результате еще полтора года старая императорская династия наслаждалась последними днями во власти, пока, наконец, Феодора не умерла от болезни пищеварительного тракта. А несколько дней спустя евнухи и чиновники Большого дворца объявили, что новым императором станет придворный из семьи Вринга, человек в уже весьма преклонных летах, получивший при восшествии на престол имя Михаила VI (правил в 1056–1057 гг.). Царедворцы без стеснения возвели на престол человека из своей среды, и этот выбор едва ли мог показаться другим бесспорным.

* * *

Кризис наступил на Страстной неделе следующего, 1057-го, года. Это было время, когда император традиционно раздавал ежегодные награды своим чиновникам и советникам. Он сидел за длинным столом в одном из залов Большого дворца, а должностных лиц вызывали в порядке убывания ранга. Им выплачивали золотые монеты, да так, что некоторые из высших чиновников брали с собой слуг, чтобы те помогли унести тяжелые мешки. А поскольку в списке гражданских должностных лиц было несколько сотен имен, церемония длилась несколько дней. Новый император Михаил VI не стал отступать от заведенного обычая, но на этот раз, как все заметили, выплаты были даже более щедрыми, чем обычно. В конце концов, своим восшествием на престол Михаил был обязан исключительно придворным, и он не хотел показаться неблагодарным.

Затем наступил черед военных получить свое вознаграждение. Ряд видных военачальников прибыли в столицу в надежде, что им воздадут должное. Одним из них был Катакалон Кекавмен, отразивший нападение сельджуков в 1048 году. Иоанн и Константин Дука представляли одну из самых старых и заслуженных династий полководцев, и кроме них там был и Исаак Комнин, который владел землями вокруг города Кастамон в Малой Азии. Михаил Пселл присутствовал при том, как они вошли в зал для награждений. Он стоял позади императора и позже описал все, что произошло дальше. Щедрость, проявленная по отношению к дворцовым чиновникам, на военных не распространилась. Они не только не получили ни чинов, ни денег, но были обвинены императором в том, что не справляются с отражением набегов сельджуков и печенегов и используют свое положение для личного продвижения.

Ошеломленные и оскорбленные, генералы покинули зал. Разыскав главного советника Михаила VI, Льва Параспондила, они потребовали от него повлиять на императора, но и тут не встретили понимания. Выйдя из дворца, они отправились через Августеон к собору Святой Софии, обсуждая, что им теперь следует предпринять. Так составился заговор, и единственный пункт, по которому возникли разногласия, касался того, кто должен возглавить бунт. Очевидным кандидатом на пост императора казался Катакалон, но он отказался. В конце концов сошлись на кандидатуре Исаака Комнина и без дальнейших проволочек покинули город. Около месяца спустя в Гунарии, в его владениях в Малой Азии, Исаак был провозглашен императором.

Так Михаил VI ускорил то, чего больше всего боялись правящие круги в Константинополе, и если он надеялся, что Исаак Комнин внезапно и очень кстати умрет, как это произошло с Вардой Фокой и Георгием Маниаком, то его ждало разочарование. Комнин и его войско двинулись на запад в Никею, обратили в бегство высланную им навстречу армию императора и вошли в Никомедию. Михаил VI попытался договориться с Комнином, отправив к нему посланников во главе с Пселлом и предложив Комнину стать наследником престола. Мятежник уже готов был согласиться, но ему не пришлось этого делать. В Константинополе на улицах собрались толпы народа, бунт против Михаила VI возглавил сам патриарх. Поняв, что даже его собственные советники уже не поддерживают его, Михаил отрекся от престола. Два дня спустя Исаак Комнин торжественно въехал в Константинополь, бурно приветствуемый толпами на улицах. Теперь, когда никого из Македонян не осталось, жители Константинополя готовы были увидеть на престоле полководца из провинции.