Встречи с официальным лицами в любом случае лучше отсутствия этих встреч, а большинство участников «Валдая» обладают достаточным опытом, чтобы отличить пропаганду от истины. Как правило, те, кто приезжает на встречи с доброжелательным настроем, с ним и уезжают, а те, кто приезжает с убеждением в нечестности и недемократичности Путина, редко меняют свое мнение. Большинство журналистов и ученых были бы рады возможности познакомиться с таким множеством официальных лиц в любой стране, но это не означает автоматической готовности принимать взгляды этих лиц, а тем более заниматься их продвижением. К примеру, несколько часов в обществе Путина — совсем не повод полюбить его, поскольку это еще и шанс придирчиво изучить его манеры и навязчивые идеи, даже в минуты гнева, а демократа эти впечатления отнюдь не обнадеживают. Моя критика участников объясняется не тем, что они поддаются на пропаганду, а тем, что лишь некоторые из них — может быть, излишне трепещущие перед собеседником — пользуются уникальной возможностью вступить с Путиным в дискуссию: ему обычно задают сдержанные вопросы и терпеливо выслушивают бесконечно длинные ответы, никогда не осмеливаясь возражать, перебивать, объяснять, в чем он ошибается. Слишком многие вопросы — даже от тех, кто настроен наиболее резко и язвительно, — подслащены лестью и комплиментами. В личной беседе с Дмитрием Песковым я услышал, что и сам Путин (который явно любит поспорить) приходит в отчаяние от недостатка агрессивности у собеседников.

Путин, видимо, также сомневается в эффективности мероприятий «Валдая». На своей четвертой встрече с группой в 2007 г. он перешел в наступление весьма язвительным замечанием, выдавшим его явную убежденность в том, что западные СМИ действуют по некой «инструкции»: «За последние годы я убедился в дисциплинированности европейских и североамериканских СМИ. Я не вижу явных результатов наших встреч в ваших публикациях, хотя уверен, что лично вы начинаете лучше понимать нашу страну. Мы были бы рады, если бы вы поделились тем, что узнали, со своими читателями и зрителями, попытались преодолеть стойкие стереотипы, существующие на Западе».

Гораздо менее полезным, чем клуб «Валдай», стал Институт демократии и сотрудничества — еще одна инновация второго срока Путина. Эта организация с представительствами в Нью-Йорке и Париже — явный пример возрождения советского наследия в современной России: «мозговой центр», цель которого — доказать, что права человека и демократия попираются скорее на Западе, нежели в России. Согласно его программному заявлению, институт надеется «изменить к лучшему репутацию России в США» и «подвергнуть анализу» американскую демократию. Его нью-йоркское представительство возглавляет Андраник Мигранян, армянин по происхождению, но яростный сторонник присвоенного Россией права вмешиваться в дела соседних государств. Глава парижского представительства — Наталия Нарочницкая, русская националистка и защитница Слободана Милошевича. Проводя для обоих медиатренинг перед «отправкой на фронт», я мог бы с некоторой уверенностью утверждать, что Западу незачем опасаться того, что их миссия подорвет веру в западную демократию, зато уверен, что оба они довольны непыльной работой в Америке и Франции.

В феврале 2007 г. Кремль предложил мне поездку в Германию, где президент Путин должен был произнести речь на престижной Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности, которая ежегодно проводится в столице Баварии. Его пресс-секретариат предвидел ярко выраженную реакцию на эту речь, и требовалась помощь в организации последующих интервью с Дмитрием Песковым. Как обычно, нам не предоставили никакой информации о содержании речи, но Песков и его заместитель Алекс Смирнов были взбудоражены: «Будет непросто! — повторяли они. — Мы хотим поговорить с журналистами так, чтобы они точно все поняли». Им не стоило беспокоиться: собравшимся предстояло услышать самую прямолинейную и эффектную речь в карьере Путина.

Отель Bayerischer Hof был взят в кольцо службой безопасности и кишел высокопоставленными лицами со всего мира — не только десятками министров обороны и военачальников, но и членов парламента, политиков, видных журналистов. Никто из них не ожидал, что Путин будет метать громы и молнии. В начале 2007 г., по свидетельствам осведомленных источников, американцы наконец вывели российского президента из терпения. «Достали! — сказал он своим помощникам. — С меня хватит!» Непосредственной причиной раздражения стало решение Вашингтона продвигать планы размещения в Европе системы противоракетной обороны (ПРО). Только что начались переговоры с Польшей о возможности размещения на ее территории десяти ракет ПРО, а с Чешской Республикой — о строительстве ультрасовременной радиолокационной станции (РЛС). В начале своего президентства Путин нехотя смирился с решением Буша выйти из Договора об ограничении систем ПРО, но не собирался проявлять слабость, когда речь зашла о новых оборонных системах, которые хотели развернуть американцы. Россия была убеждена, что тем самым может быть нейтрализован ее собственный сдерживающий ядерный фактор.

Путин явился в конференц-зал, вооружившись не просто обычным списком жалоб. Он начал с шутливого предостережения для слушателей:

«Формат конференции дает мне возможность избежать “излишнего политеса” и необходимости говорить округлыми, приятными, но пустыми дипломатическими штампами. Формат конференции позволяет сказать то, что я действительно думаю о проблемах международной безопасности. И если мои рассуждения покажутся нашим коллегам излишне полемически заостренными либо неточными, я прошу на меня не сердиться — это ведь только конференция. И надеюсь, что после двух-трех минут моего выступления господин Тельчик [председатель] не включит “красный свет”»[11].

Аудитория ощетинилась, а Путин ринулся в молниеносную атаку на то, что назвал попыткой США единолично править миром:

«Сегодня мы наблюдаем почти ничем не сдерживаемое, гипертрофированное применение силы в международных делах — военной силы — силы, ввергающей мир в пучину следующих один за другим конфликтов. В результате не хватает сил на комплексное решение ни одного из них. Становится невозможным и их политическое решение. Мы видим все большее пренебрежение основополагающими принципами международного права. Больше того — отдельные нормы, да по сути — чуть ли не вся система права одного государства, прежде всего, конечно, Соединенных Штатов, перешагнула свои национальные границы во всех сферах: и в экономике, и в политике, и в гуманитарной сфере навязывается другим государствам. Ну кому это понравится? Кому это понравится?»

США были названы виновниками навязывания идеологических стереотипов и двойных стандартов. Путин обвинил американцев в том, что они читают России нравоучения о демократии, одновременно вторгаясь в другие страны, попирают нормы международного права и подстегивают гонку вооружений. Он предположил, что США, вместо того, чтобы ликвидировать ракеты, предназначенные для уничтожения согласно недавним соглашениям, припрятали их на складах, «под подушкой». Обратившись к планам противоракетной обороны президента Буша, Путин осудил «милитаризацию космоса» и предложил ввести запрет на подобное вооружение. Расширение НАТО было названо провокацией: