– У него гараж. Он чинит автомобили. Шины. Механические штуки.

– А твоя мать?

– Домохозяйка.

Спросить бы Алессию, почему она покинула Албанию, но я не хочу ей напоминать об ужасной поездке в грузовике.

– А что ты делала в Кукесе?

– Сначала училась. Потом университет закрыли, и я работала в садике, с маленькими детьми, иногда играла на пианино…

Ее голос стихает. Не пойму, то ли на нее накатывает ностальгия, то ли по другой причине.

– Расскажи мне о своей работе, – просит она.

Алессии не терпится поговорить о другом, однако я не готов открыть о себе правду, и потому разглагольствую о вечерах в клубе и диджействе.

– А еще я устраивал дискотеки в Сан-Антонио и на Ибице. Там умеют веселиться.

– Так вот зачем тебе столько пластинок!

– Да, – подтверждаю я.

– А какую музыку ты любишь больше всего?

– Всю. У меня нет любимого жанра. А ты? Когда ты начала учиться играть на пианино?

– Мне было четыре года.

«Вот это да! Рано…»

– Ты изучала в университете музыкальную гармонию? Или что-то вроде того?

– Нет.

Еще интереснее…

Мне нравится смотреть, как Алессия ест. Щеки порозовели, глаза горят, и после двух бокалов пива она, наверное, слегка опьянеет.

– Хочешь еще что-нибудь? – спрашиваю я.

Она качает головой.

– Пошли.

Яго сам приносит нам счет. Видимо, Меган отказалась, или у нее перерыв. Я оплачиваю счет и, взяв Алессию за руку, выхожу из паба.

– Давай зайдем на минутку в магазин, – прошу я.

– Хорошо.

Магазины в графстве Треветик принадлежат поместью и сдаются в аренду местным торговцам. Лучше всего дела идут после Пасхи и до Нового года. А самый прибыльный из всех – универмаг. От деревни до большого города далеко, а там есть все, что нужно. О нашем появлении извещает дверной колокольчик.

– Если тебе что-то нужно, пожалуйста, скажи, – прошу я Алессию, когда она, слегка покачиваясь, останавливается у стенда с журналами. Я направляюсь к прилавку.

– Чем могу вам помочь? – спрашивает продавщица, высокая молодая женщина, которую я что-то не узнаю.

– У вас есть ночники? Для детей?

Она выходит из-за прилавка и просматривает полки в соседнем ряду. Наконец возвращается с коробкой – в ней лежит маленький пластиковый дракончик.

– Только такие. Для них нужны батарейки.

– Батарейки я тоже возьму.

Она приносит то, что я выбрал к кассе, где я в это время рассматриваю презервативы.

«А вдруг повезет!»

Алессия читает какой-то журнал.

– И пакетик презервативов, пожалуйста, – говорю я молодой продавщице.

Она заливается краской, и я рад, что мы с ней не знакомы.

– Какого типа? – спрашивает она.

– Вот эти, – показываю я на привычную марку.

Расплатившись, я обнаруживаю Алессию у входа в магазин, она изучает длинный ряд губных помад.

– Хочешь что-нибудь?

– Нет. Спасибо.

Ничего удивительного. Никогда не видел, чтобы она пользовалась косметикой.

– Пойдем?

Она берет меня за руку, и мы возвращаемся обратно к проселочной дороге.

– А что там? – Алессия показывает на печную трубу вдалеке.

Конечно, я знаю, что там. Это дымоход над западным крылом Трессилиан-холла, моего родового владения.

«Вот черт».

– Тот дом принадлежит графу Треветик.

– А!

Алессия на мгновение сдвигает брови, и дальше мы идем в тишине, а я веду мысленную войну сам с собой.

«Скажи ей, что ты и есть тринадцатый граф Треветик».

«Нет».

«Почему?»

«Я скажу. Но не сейчас».

«Почему?»

«Я хочу, чтобы она сначала узнала меня без титула».

«Узнала?»

«Провела со мной время».

– А можно нам опять на пляж? – взволнованно просит Алессия.

– Конечно.

Море Алессию околдовывает. Она снова бежит прямо к волнам и заходит в сапогах в воду. В веллингтонах не промокнешь.

Она… неутомима.

Мистер Максим подарил ей море.

Переполненная счастьем и восхищением, Алессия закрывает глаза, вытягивает вверх руки и жадно вдыхает холодный соленый воздух. Она уже не помнит, когда в последний раз ей было так хорошо. У нее особая связь с холодными дикими пейзажами, которые напоминают ей о родине.

Она нашла свое место.

У нее все есть.

Обернувшись, Алессия смотрит на Максима. Он стоит, глубоко засунув руки в карманы, и наблюдает за ней. Ветер играет с его волосами, золотистые пряди вспыхивают на солнце. В его глазах радость и сияние изумрудов.

Он ошеломляюще красив.

Ее сердце переполнено. До краев.

Она его любит.

Да. Любит.

Голова идет кру́гом. Влюблена. Такой и должна быть любовь. Веселой. Наполняющей. Освобождающей. Осознание этого приходит к Алессии вместе с порывом ледяного ветра.

Она влюблена в мистера Максима.

Все ее невысказанные чувства поднимаются на поверхность, а на лице зажигается самая яркая на свете улыбка. Он улыбается ей в ответ, и на мгновение она позволяет себе надеяться.

«Возможно, однажды и он почувствует ко мне что-то похожее. Кто знает?»

Она танцует вокруг него, подпрыгивает и вдруг бросается ему на шею.

– Спасибо, что привез меня сюда, – благодарно выдыхает она.

Его улыбка такая теплая, добрая…

– Всегда к твоим услугам, – отвечает он.

– И я всегда – к твоим! – неожиданно выкрикивает она.

Алессия смеется, а Максим смотрит на нее, открыв и изумления рот.

Она хочет его.

Всего.

Господи, она немного навеселе или даже чуть-чуть пьяна. И прекрасна. Я влюблен.

Внезапно Алессия падает на мелководье, и через нее перекатывается волна.

«Черт!»

Я в панике спешу на помощь, а промокшая Алессия, когда я дотягиваюсь до нее, хохочет в голос.

Я помогаю ей подняться.

– Пожалуй, на сегодня плавания достаточно, – говорю я. – Холодно. Пойдем домой. – И беру ее за руку.