— Как ваш гараж, справляется? — поинтересовался я у Руссо.

— Как-нибудь прорвемся, адмирал, — отвечал тот. — Правда, стольких Особо Важных Персон мне в жизни видеть не приходилось.

— Ничего, послезавтра все улетят, — пообещал я.

— Хорошо бы, — ухмыльнулся Руссо. — А то пара моих шоферов угрожают переметнуться к облачникам, если им и дальше придется возить всяких там головожопых шишек с Авалона.

— Передай им, пусть и меня с собой прихватят, если намылятся прежде, чем окончится эта заваруха, — рассмеялся я. — Боюсь, этого я тоже не перенесу. — Наш лимузин уже сворачивал к клубу, у подъезда которого творилось настоящее столпотворение. С дюжину полицейских размахивали жезлами и свистели в отчаянной, но не слишком успешной попытке навести здесь хоть какое-то подобие порядка. Одному Вуту было известно, что здесь будет твориться, когда гости начнут прибывать толпами.

— С вашего, адмирал, позволения, — не совсем уверенно начал Руссо. — Оно, конечно, меня это не касается, но все-таки интересно, как это у вас достает сил иметь дело со всей этой лабудой? — Он нажал на какую-то кнопку, которая принялась усердно мигать красным. — По всей базе только и говорят, как это с вами обходились на «Селероне» нынче днем. Да, кстати, сам шеф Барбюс об этом ни-ни.

На пару мгновений я лишился дара речи. Похоже, свои каналы передачи информации имелись не только у унтер-офицеров, но и у рядового состава.

— Только между нами, Руссо, — предупредил я. — Понимаешь, поварившись в этом столько лет, подобный мусор просто перестаешь замечать. Это вроде как шрам — им ничего не ощущаешь, потому как нервы отмерли.

— Ну и вы таки тоже им показали, верно, адмирал?

— Спасибо за комплимент, — сказал я. — Я просто делал то, что должен был делать. — Машины, сгрудившиеся перед нами, как-то раздались в стороны. — Руссо, — спросил я. — Как ты этого добился?

— Попросил ребят установить на машину одну фиговину, — ответил тот. — Сообщает полиции о вашем приближении. Они просто-напросто останавливают все движение, пока я не дам им знать, что вы проехали.

— Эй, мистер, — буркнул я, когда мы лихо, без помех подрулили к главному входу. — Вы что, собрались меня испортить, да? Сделать из меня второго Саммерса?

— Извините, адмирал, не расслышал, — бросил он, выскакивая из лимузина, чтобы отворить мне дверцу. — Когда вам понадобится машина, только дайте знать мистеру Коттшеллу. Опомниться не успеете, как я буду здесь.

Чтобы выбраться, мне пришлось ухватиться за его руку. Нога еще болела, хотя и не так сильно, — особенно если отсидеть ее.

— Спасибо, Руссо, — улыбнулся я. — Полагаюсь на ваши слова.

Коттшелл поставил у дверей четверых полицейских в парадной форме. Один, на рукаве которого было никак не меньше миллиона нашивок, подошел к нам.

— Э… могу я чем-нибудь помочь, адмирал? — осведомился он.

— Спасибо, шеф, — откликнулся я. — Мне еще битый метацикл стоять и жать всем руки. Лучше уж начну привыкать к этому сразу.

— Если вам только что-то потребуется сегодня вечером…

— Я вам покричу, — пообещал я через плечо. — Держите ухо востро.

— Обязательно, адмирал, — ухмыльнулся тот в ответ. Двое других полицейских распахнули дверь, и я окунулся в облако дыма от сигарет му'окко, аромат духов, а также целый букет запахов различных спиртных напитков. В вестибюле я сдал фуражку стюарду, одновременно здороваясь с уймой людей, имена которых я должен был бы помнить… но не помнил. Коттшелл расположился за столиком в углу у входа в бальную залу и оттуда управлял происходящим с мастерством, каким балетмейстер управляет замысловатым балетным номером. Он поднял на меня взгляд и улыбнулся.

— Добро пожаловать, адмирал, — произнес он и не без гордости кивнул в сторону переполненного вестибюля. — Смотрите-ка: только-только начали, а уже сколько собралось!

— Действительно, много, — согласился я. — Мои поздравления, Коттшелл.

— Давайте подождем с поздравлениями до завтра, — возразил он. — Все еще только начинается. Я пожал ему руку.

— В некоторых случаях я предпочитаю опережать события, — сказал я.

— Спасибо, адмирал, — еще раз улыбнулся он. — Да, кстати, миссис Вальмонт-Нестерио уже здесь, ждет очереди быть представленной вице-адмиралу. Вы, возможно, хотели бы присоединиться к ней.

— Неплохая мысль, — заметил я, стараясь не выдать охватившего меня волнения. Еще одна дверь — непосредственно в залу, — и я замер на пороге, раскрыв рот от изумления. Коттшелл совершенно преобразил залу. В центре ее красовался огромный стол со всевозможными закусками, расставленными вокруг двух изваянных из льда стартующих «Звездных Огней». В дальнем конце сидел на эстраде, превращенной фантазией декоратора в гигантскую открытую морскую раковину, небольшой оркестр.

Не один, не два, а целых пять импровизированных баров — по одному у каждой стены и еще один в углу у входа — готовы были обслужить жаждущих гостей. За стойками виднелась целая армия стюардов в белоснежных мундирах — и где это Коттшелл набрал столько прислуги? Разве что согнал сюда весь рядовой состав базы? Тяжелая золотая лента на столбиках отгораживала место для официального приема. Все было на месте, кроме… кроме Клавдии. Где же она? Коттшелл ведь говорил, что она здесь…

Вдруг запах духов резко усилился, и кто-то тронул меня за локоть.

— Добрый вечер, адмирал, — сказала она, протягивая мне кубок логийского; в другой руке она держала изрядно початый бокал э'ланда. Я едва не задохнулся: в этот вечер она была не просто красива — она была потрясающа! По обстоятельствам она оделась во все белое, и это подчеркивало пышность ее форм. Более того, она оделась по моде давно прошедших эпох; даже на Авалоне модницы, одевающиеся так, до сих пор производили фурор и оказывали на мужчин оглушительный эффект. Глубокое декольте почти не скрывало той части ее тела, которой я всегда так восхищался. Высокая талия и узкий, разрезанный аж до бедра подол платья дополнялись туфлями на высоких шпильках. В общем, я не сомневался в том, что она будет пользоваться оглушительным успехом у мужской части гостей. Мне же оставалось только глазеть на нее… если у меня хватит смелости.

— Однако же и синяк у вас, господин адмирал, — заметила она с улыбкой. Ситуация явно ее забавляла.

— Тебе нравится, да? — спросил я, стараясь не пялиться слишком откровенно в вырез ее декольте.

— Что ж, на улице это придало бы тебе более сексуальный вид, — ответила она, изобразив на лице подобие серьезности.

— Кстати о сексуальности, — парировал я. — Это твое новое платье эротично донельзя, не говоря уже о том, что просто красиво.

— Тебе понравилось? — спросила она, поворачиваясь, чтобы я мог заглянуть глубже.

— Пресвятая матерь Вута! — едва не задохнулся я. — Уж не специально ли для меня ты его пошила? Она искоса посмотрела на меня.