– Читал сценарий. Мое мнение – показывать его нельзя, сплошной мат, крайняя жестокость. Я тоже снимал весь этот ужас, но уже давно согласился с Александром Любимовым: зло и звериная жестокость на экране могут породить только новую беспредельную злобу. Этого я не хочу ни за что!

В Терсколе, у подножья гор, рядом с памятником погибшим в годы Великой Отечественной стоит скромный обелиск. Нина Ефимова, Рамзан Хаджиев, Синтия Элбаум, Шамхан Кагиров, Евгений Молчанов… 20 фамилий журналистов, погибших во время необъявленной и очень странной войны в Чечне.

31 августа сюда приехала группа журналистов центральных СМИ, ОРТ, РТР, Чешского ТВ, РЕН ТВ – тех, кто во время войны работал собкором в Чечне. Поездку приурочили специально к этой дате – годовщине подписания Хасавюртовского соглашения о прекращении военных действий в Ичкерии и вывода войск из этой республики. Как сказал СК корреспондент телекомпании «ВиД» Ильяс Богатырев, один из инициаторов журналистской акции, не однажды приезжавший в «горячую» Чечню, отсидевший вместе со своим коллегой Владом Черняевым в чеченском плену около трех месяцев, этот обелиск был открыт летом 1997 года при помощи правительства Кабардино-Балкарии. Почему именно в Терсколе – никто так и не смог дать этому объяснения.

Наверно, правильно было бы памятник погибшим журналистам установить где-нибудь у федеральной трассы, по которой шла бронетехника в Чечню, на том же Черменском кругу, который и сейчас постоянно мелькает на экранах ТВ как место, где передают силовикам освобожденных заложников, где круглосуточно несут дежурство сотрудники милиции сопредельных республик и Внутренних войск РФ.

«Война закончилась», – заявил, поставив свою подпись под договором, генерал Лебедь. Воевавшие в Чечне утверждают: Лебедь предал армию, предал тех, кто погиб в этой кровавой мясорубке. «Война закончилась», – заявил президент Ичкерии Аслан Масхадов. Но жители Чечни считают, что война продолжается. С августа 1996 года не было дня, чтобы не звучали выстрелы, не убивали людей, не захватывали заложников, не совершали теракты.

Благодаря Лебедю, подписавшему Хасавюртовское соглашение, война в Чечне не закончилась, а превратилась в хроническую болезнь, от которой страдают жители всех республик и областей Северного Кавказа. Что такое жить в состоянии каждодневного ожидания беды, может понять только тот, кого так или иначе коснулся «чеченский синдром».

А боевые действия в Дагестане, спровоцированные «интербригадами», пришедшими в эту республику из Чечни, – разве это не продолжение войны, так браво «закончившейся» на клочке бумаги, подписанном Лебедем и Масхадовым?

Журналистов упрекают в том, что мы своими публикациями накаляли и без того сложную обстановку. Журналисты не виноваты в том, что война в Чечне не закончилась и сейчас наступила ее ремиссия. Они писали и пишут о том, что их волнует. Даже если их за это убивали.

Все пять программ, представленных ОРТ, получили премии в своих номинациях. Серия телевизионных роликов «Русский проект» получила «Золотую маслину». На пресс-конференции президент международного жюри Бранка Оташевич сказала: «Жюри потрясено увиденным. Это открытие нового телевизионного жанра, наше решение было единодушным». Программа «Угадай мелодию» («ВиД») удостоена «Серебряной маслины». Кроме того, «Золотые маслины» получили репортаж телекомпании ВИД «Новый год в Чечне» (авторы – Дмитрий Кончаловский, Сергей Куракин, Ильяс Богатырев) и документальный фильм «Сны о войне» (авторы – Александр Куприн и Ильяс Богатырев, производство «ВиД»).

Мы привыкли к чеченской войне как к чему-то само собой разумеющемуся и естественному.

Чтобы избавиться от равнодушия, нужна сильная эмоциональная встряска.

Она невольно происходит после просмотра документального фильма «…И тогда я выстрелил» – новой работы молодого, но уже известного тележурналиста Ильяса Богатырева, побывавшего почти во всех горячих точках на постсоветском пространстве, включая Чечню. Это попытка рассказать не столько солдатскую, сколько человеческую, даже животную правду о войне. С автором фильма, в недавнем прошлом журналистом программы «Взгляд», а ныне обозревателем телеканала РЕН ТВ, беседует наш корреспондент.

– Почему ты решил показать войну с самой, наверное, неприглядной стороны?

– Я был соавтором нескольких документальных фильмов во «Взгляде»: «Сны о войне», «Новый год в Чечне», «Рынок рабов». Но сделать собственный фильм о войне по разным причинам не удавалось. И вот однажды нам с режиссером Сергеем Холодным пришла идея фильма-размышления: запечатлеть на пленке рассказы простых солдат о том, как они учились убивать, что при этом чувствовали, и как с этим прошлым им живется после войны. Женя, наш выпускающий редактор, помогал искать героев. Сначала я общался с ними по телефону, объяснял, что хотел бы от них услышать. Многие отказывались говорить на эти очень тяжелые темы, не желая ворошить прошлое. Бывало так, что мы приезжали к солдату домой, садились на кухне, включали камеру – и разговор не шел. «Я сейчас тебе все расскажу, – говорил герой, – а потом мне придется недели две пить, успокаиваться. Не хочу». Очень сложно было «вытаскивать» человека на такие темы. В итоге героями фильма стали пятеро солдат – четверо из Москвы и один из Воронежской области.

– Меня поразило, как один из них спокойно сравнивал убийство человека со стрельбой в тире…

– Если хочешь выжить на войне, – обязан стрелять. Либо ты, либо тебя – третьего не дано. Один из ребят рассказывал: «Сначала не понимаешь, что происходит. Шок от разорванных тел, кусков мяса, месива из крови и грязи. Потом начинаешь потихоньку привыкать, обустраивать быт на войне. А когда с ребятами выходишь в рейды, сталкиваешься с боевиками – там уж не зевай, хочешь не хочешь, а нужно стрелять. Убил первого, второго, а дальше все происходит на автомате».

– После просмотра фильма-размышления приходишь к выводу: чтобы уцелеть на войне, нужно в каком-то смысле стать животным. Это так?

– У одного снайпера после поездки домой «поехала крыша». Однажды он сидел на позиции у оконного проема, пацаны ему говорят: «Слезь оттуда, не то снайпер “снимет”». Он: «Мне по фигу». Тут пуля попадает ему в ногу – свалился. Ранение не тяжелое, перевязали, и через пару часов он, никого не слушая, опять залез. Снайпер выстрелил ему прямо в голову. Людей без защитных нервных отростков на войне меньшинство. Они либо погибают, либо сходят с ума. Но большинство ребят выживают, и выживают по-животному.

– Каково им с этими отростками в гражданской жизни?

– Тяжело. Больше половины пацанов потом спиваются.

– …Или находят себя там, где освоенное ими ремесло – убивать – востребовано?