Путник рассказывал.

– Жители того города разжигают костры на рассвете, и огненные ящерицы приходят на свет пламени. Они садятся вокруг костров, смотрят на огонь, и тогда местные охотники с легкостью их убивают. Тот город не знает бедности. Из него отправляются караваны кораблей, везущих прочные шкуры и вяленое мясо. На каждом корабле установлен штырь, погруженный в песок. Человек постоянно бьет по штырю, и тогда по пустыне уходят волны звуков: «у-у-ум, у-у-ум», отпугивая китов.

Путник помолчал, все завороженно слушали.

– Караваны едут далеко, человек должен идти целый месяц, чтобы пройти такой путь пешком. В условленном месте корабли встречают жители Небесного города, ради этого опускающегося на землю. В том парящем над пустыней городе растут настоящие зеленые деревья и благоухают цветы. Там постоянно звучит музыка, так как местный правитель содержит целый оркестр музыкантов. Правда, в Небесный город не пускают чужаков, и я там не был.

– Но зато я бывал восточнее летающего города, в землях песковиков, – продолжил путник. Его речь плавно текла и завораживала. – Добрался туда по карте. Песковики похожи на людей, но людьми не являются. Они свободно проходят сквозь песок, а живут в глубине под пустыней, в подземных каменных пещерах. Во мраке у песковиков светятся глаза, солнце им не нужно, так как они прекрасно видят в темноте. Во тьме пещер они живут, растят детей и умирают, поколение за поколением, как и мы на поверхности.

Жаль, что карту путника в дверную щель разглядеть было нельзя. Но, по-моему, он ее ни разу и не разворачивал, и карта лежала в его руках простым свитком.

– Чем дальше на восток, тем выше поднимаются подземные камни. И в конце концов есть такое место, где горные пики торчат над песком. Казалось бы – вот он, камень, можно брать столько, сколько потребуется. Но горы те так крепки, что отколоть кусок не под силу ни одному человеку. В тех местах свирепствуют страшные бури, и песчаные приливы разбиваются о выступающие пики, поэтому люди там не живут. Если выбрать время между порывами ветра и забраться на гору… Море! Оно лежит с той стороны горной гряды, защищенное от ветров и песка. Но не от солнца. Море почти высохло, превратившись в болото, которое за мгновение засасывает любой упавший предмет. Лишь грязевые драконы – крайне опасные создания – живут в том болоте. Синяя полоска воды видна на горизонте. Она блестит в лучах солнца, манит своей недоступностью, так как ничто живое, не обладающее крыльями, не может до нее добраться. А вы знаете, куда летят стаи птиц, проносящиеся над вашим Городом?

В этот момент обзор мне закрыл поднявшийся с пола Крыса.

– Мне кажется, что за нами кое-кто наблюдает, – сказал он и резко распахнул дверь.

Но меня и Анрики около нее уже не было. Громыхая, мы выбежали из дома Старосты, окунулись в порывы ветра и песка. На наше счастье, буря уже истощила силы в безрезультатных попытках разрушить Город и была не опасна. Мы бежали по улицам, и наши сердца бешено колотились в созвучии друг с другом.

* * *

– Уйдем, сегодня же и уйдем, – в запале сказала Крошка.

Мы сидели в доме у Стаса, и Анрика в который раз пересказывала друзьям нашу историю.

– Уговорим путника взять нас с собой, – добавила Крошка, – и уйдем!

– Я тоже не хочу здесь жить, – сказала Анрика. – Как мы можем существовать в тесных стенах Города, когда на карте путника нарисовано столько чудесных мест? Как мы вообще могли прожить здесь всю свою жизнь до сегодняшнего дня?

– Старосте это не понравится, – тихо произнес Стас.

– А если путник не возьмет нас с собой? – спросил я. – Вдруг навсегда захочет остаться в Городе?

– Тогда уйдем сами! – сказала Крошка.

– Ага – до первого песчаного кита, который нас съест, – развеял я мечты. – Без карты путника, на которой указаны поднявшиеся к поверхности каменные гряды, в пустыне не выжить.

– Надо идти и просить его взять нас с собой прямо сейчас! Либо достать карту и скопировать.

– Ночью?

– Да! Спрячемся и будем дежурить, чтобы путник без нас не ушел.

– Решено, – подытожил Стас. – Идем.

Ночной Город пуст и безмолвен, лишь качается, скрипит на ветру возле колодца одинокий фонарь с горящей внутри свечой. Над Городом – огромная, на половину неба, луна. Кажется, что весь песок в пустыне шевелится в ее холодном свечении, рвется в небо.

Мы сидим тихо-тихо, спрятавшись за стеной пустого дома. Ждем.

Раздался едва слышный стук. Ночная бабочка бьется о фонарь? Нет. Рука Анрики крепко сжала мою ладонь – это слышны шаги и тихие голоса в доме у Старосты. На пороге появился путник, а следом за ним седой старик – наш Староста. Последним вышел Корк.

Путник некоторое время любовался небом.

– Красивая сегодня луна, – сказал он.

– Такая, как и каждый день, – буркнул Староста. – Собираешься уходить?

– Пока нет, – ответил путник, – хочу немного у вас пожить.

Они помолчали.

– Зачем ты это всё рассказывал? – спросил Староста, глядя в глаза путнику. – Эти свои небылицы.

– Небылицы?

– Дурак! – воскликнул старик. – И ты, и я прекрасно знаем, что это всё ложь! Пустыня мертва! А ты прячешься за своими красивыми сказочками, живешь глупой мечтой.

Путник не отвел взгляда от колючих глаз старика.

– Живу! И что с этого?! Каждый человек имеет право на мечту, в том числе и жители вашего Города. Думаешь, сидеть в этом умирающем месте лучше, чем жить с мечтой в душе?

– Чтобы умереть с мечтой в душе! Если кто-то решит уйти с тобой в пустыню, наслушавшись твоего бреда, то его там ожидает только смерть. А дети? Считаешь, что они не побегут в пасти к китам после твоих сказочек? Тебе не приходит это в голову, когда ты рассказываешь свои небылицы? Убирайся! Уходи прямо сейчас!

Путник покачал головой.

– Нет, я не могу уйти сам, – тихо сказал он. – Я такой же упрямый, как и ты. Мне нужны спутники, чтобы продолжить поход к краю пустыни.

– Эх! – Староста махнул рукой. – Дурак! Корк, ты знаешь, что делать.

Старик вошел в дом и хлопнул дверью, Корк с путником замерли друг против друга. Их руки застыли возле висящих на поясах самострелов.

Как? Как нам быть? Казалось, что грохот наших сердец разносится по всей площади. Ногти Анрики впились в мою ладонь.

Мгновение – и всё произошло. Корк выхватил самострел, но путник успел первым. Щелкнула пружина. Корка отбросило в сторону. Одновременно раздался второй щелчок, и стрела пробила тело путника. Со спины. Зазубренное острие вышло из груди, темная в свете луны кровь брызнула на песок.

Я зажал Анрике рот.

– А-а-а, дьявол, он мне руку прострелил, – извивался Корк, пытаясь вытащить стрелу.