Отклонив предложение пойти на существенные уступки в отношении линии Керзона, советский лидер обратил внимание на то, что новое польское правительство необходимо создавать с участием самих поляков и с их согласия. Определенные надежды на соглашение между люблинскими и лондонскими поляками имелись осенью 1944 г., но затем «Миколайчик был изгнан из польского правительства в Лондоне за то, что он отстаивал соглашение с люблинским правительством». Нынешнее же правительство Арцишевского292 против такого соглашения. С другой стороны, руководители варшавского правительства (после освобождения польской столицы в январе 1945 г. члены т. н. люблинского правительства переехали в Варшаву. – М.М.) – Берут, Осубка-Моравский и Роля-Жимерский293 также не хотят слышать об объединении с лондонцами. Сталин подчеркнул, что он готов сделать все возможное для объединения поляков, но «только в том случае, если эта попытка будет иметь шансы на успех». Прежде всего, он считает, что правительство страны, освобожденной Красной армией, должно обеспечить на своей территории порядок, предотвращение гражданской войны в тылу советских войск. Варшавское правительство справляется с такой задачей, а «силы внутреннего сопротивления», подчиненные лондонскому правительству, напротив, только вредят и «стреляют в спину» советским бойцам294.

После столь эмоционального выступления Сталина Рузвельту ничего не оставалось делать, как выдвинуть предложение отложить обсуждение польского вопроса. Более того, он отметил, что «польский вопрос в течение пяти веков причинял миру головную боль»295. Стороны оставались неуступчивыми. Действительно, ставки были высоки – от того, станет ли будущая Польша прозападной или просоветской, зависело очень многое. В плане геополитическом возникал вопрос, будет ли она частью кордона, сдерживающего Россию, или напротив – важнейшей частью пояса безопасности СССР, фактором, утверждающим его влияние в самом центре Европы. Последнее практически исключало на ближайшую перспективу проникновение западного (прежде всего американского) капитала в польскую экономику и подчинение ее интересам транснациональных финансовых групп. Идеологически просоветская (социалистическая) Польша в случае успешного восстановления экономики и улучшения качества жизни населения могла стать примером для других европейских стран в вопросе о выборе путей своего дальнейшего развития. В сложившихся обстоятельствах у Вашингтона и Лондона существовал единственно возможный вариант – оставить польский вопрос в подвешенном состоянии, продолжая требовать создания коалиционного правительства. Отсутствие реальных перспектив у Великобритании и США перетянуть Польшу на свою сторону в данное время не означало, что такие перспективы не могли появиться в дальнейшем. В итоге всех дискуссий Ялтинская конференция лидеров трех держав приняла по Польше следующее решение:

«О Польше.

Мы собрались на Крымскую конференцию разрешить наши разногласия по польскому вопросу. Мы полностью обсудили все аспекты польского вопроса. Мы вновь подтвердили наше общее желание видеть установленной сильную, свободную, независимую и демократическую Польшу, и в результате наших переговоров мы согласились об условиях, на которых новое Временное польское правительство национального единства будет сформировано таким путем, чтобы получить признание со стороны трех главных держав.

Достигнуто следующее соглашение:

Новое положение создалось в Польше в результате полного освобождения ее Красной армией. Это требует создания Временного польского правительства, которое имело бы более широкую базу, чем это было возможно раньше, до недавнего освобождения западной части Польши. Действующее ныне в Польше Временное правительство должно быть поэтому реорганизовано на более широкой демократической базе с включением демократических деятелей из самой Польши и поляков из-за границы. Это новое правительство должно затем называться Польским временным правительством национального единства…

Когда Польское временное правительство национального единства будет сформировано должным образом в соответствии с вышеуказанным, правительство СССР, которое поддерживает в настоящее время дипломатические отношения с нынешним Временным правительством Польши, правительство Соединенного Королевства и правительство США установят дипломатические отношения с новым Польским временным правительством национального единства…»296

Как выше уже было отмечено, вопрос о новых границах Польши – как на востоке, так и на западе – был успешно разрешен. Но дискуссии о новом правительстве государства и его социально-политическом курсе продолжались и стали одной из причин обострения отношений между ведущими членами антигитлеровской коалиции на заключительном этапе Второй мировой войны и сразу после окончания боевых действий в Европе. Западные руководители, критикуя советскую позицию, занятую в отношении состава польского правительства, апеллировали в том числе к «Декларации об освобожденной Европе», также принятой на Ялтинской конференции. Декларация провозглашала необходимость консультации и согласования политики СССР, США и Великобритании, как в отношении освобожденных стран, так и тех, которые ранее являлись союзниками Германии. Сталин, Рузвельт и Черчилль договорились, что «установление порядка в Европе и переустройство национально-экономической жизни должно быть достигнуто таким путем, который позволит освобожденным народам уничтожить последние следы нацизма и фашизма и создать демократические учреждения по их собственному выбору. В соответствии с принципом Атлантической хартии о праве всех народов избирать форму правительства, при котором они будут жить, должно быть обеспечено восстановление суверенных прав и самоуправления для тех народов, которые были лишены этого агрессивными нациями путем насилия…» Три правительства обязались совместно помогать народам в любом освобожденном европейском государстве и «создавать временные правительственные власти, широко представляющие все демократические элементы населения и обязанные возможно скорее установить путем свободных выборов правительства, отвечающие воле народа…»297

Слова Декларации о создании в европейских странах «демократических учреждений по их собственному выбору» и временных властей, «представляющих все демократические элементы населения», как бы резервировали за США и Великобританией возможность будущего несогласия с политическими действиями Москвы в соседних восточноевропейских странах. Вскоре после Ялты и еще до смерти президента Рузвельта такое несогласие, грозящее перерасти в прямое противодействие, стало объективной реальностью, оказывающей все большее воздействие на весь комплекс межсоюзнических, в том числе советско-американских отношений.

К. Швабе обращает внимание, что в процессе подготовки Декларации, требующей свободные выборы по западной системе, Государственный департамент США хотел пойти еще дальше и подвигнуть президента выступить с предложением основать Чрезвычайную верховную комиссию для Европы. Эта комиссия стала бы платформой для выработки тремя великими державами общей политики относительно проведения в жизнь статей Декларации. Рузвельт отверг это предложение, назвав его бюрократическим и негибким. Очевидно, он также опасался, что подобная комиссия может нарушить гармонию в межсоюзнических отношениях. Но в то же время президент подчеркивал, что он относится к «Декларации об освобожденной Европе» чрезвычайно серьезно, и напоминал Сталину, что Польша является тестом проверяющим действенную силу этого документа298.