– Кто? – опешила Крылова. – Барковец?

– Ну при чем тут ваш Барковец? Желудок! Съел я что-то не то. Так что мы и полчаса отгулять не успели, как пришлось домой возвращаться. Потом еще вышли минут на двадцать, и та же канитель. А потом уж и вовсе выходить не стали.

– Жаль, очень жаль, что с вашим желудком именно в тот день так приключилось, – пробормотала Крылова, – протягивая свидетелю распечатанный протокол допроса. – А скажите, пожалуйста, собака у вас мальчик или девочка?

– А вы почему вдруг спрашиваете? – на лице мужчины появилось недоумение. – Это имеет какое-то отношение к обстоятельствам того вечера?

– Нет, что вы, – успокаивающе улыбнулась ему Вика, – просто стало любопытно. Имя такое интересное. Мне кажется, и так, и так может быть.

– Как тут может быть? – к недоумению на лице мужчины добавилось усиливающееся с каждой секундой недовольство. – Это же мужское имя. Без вариантов.

– Да? А мне казалось… – попыталось было объясниться Крылова.

– Джеки, – весомо произнес мужчина. – Джеки Чан. Какие тут могут быть варианты? Выбравшись из-за стола, он неприязненно взглянул на следователя.

– Я могу идти?

– Да, конечно, – растерянно пробормотала Вика, а секундой позже, глядя на уже захлопнувшуюся дверь добавила, – но ведь была еще Джеки Кеннеди. Значит, все же есть варианты.

Расстроенная несостоявшейся дискуссией, Вика вздохнула, после чего обратила внимание на Панина, все это время тихо дремавшего в углу кабинета.

– Ну что, Михаил Григорьевич, – теперь можно не сомневаться. Барковец дал ложные показания. Дома в тот вечер он не сидел. Так что зря вы себе голову пеплом посыпали. Думаю, девочка все нам рассказала именно так, как было на самом деле.

– Не уверен, – Панин с сомнением покачал головой, – хотя, конечно, все может быть.

– Но все равно непонятно, как Барковца привязать к самому убийству, – призналась Вика. – Прямых улик нет, на камерах он тоже нигде не засветился.

– И что? – Михаил Григорьевич пренебрежительно махнул рукой. – Мы ведь это уже обсуждали. Мотив есть, возможность есть, попытка ввести следствие в заблуждение – налицо. Все! Суду больше ничего и не надо. Даже если мы к Барковцу другие убийства привязать не сможем, получит он свою пятнашку и поедет в Коми на лесозаготовки. Я слышал, у них в этом году сосна уродилась.

– Вас не поймешь, Михаил Григорьевич, – возмутилась Крылова, – то вы сомневаетесь в показаниях своего же свидетеля, то готовы подозреваемого прямо сейчас на этап отправлять. Вам не кажется, что в ваших рассуждениях что-то не сходится.

– Все у меня сходится, – буркнул Панин. – Сомневаюсь я как человек. Я бы сказал, человек с жизненным опытом. И вот сейчас весь мой жизненный опыт говорит о том, что девочка нам крупно наврала. А что касается Барковца, ну куда его еще отправлять, раз уж взяли? Не домой же? – Михаил Григорьевич мрачно усмехнулся, – это я уже вам озвучиваю мнение правоохранительной системы, частью которой и вы, и я являемся. А части от целого отделяться нет никакого смысла.

– То есть, по-вашему, система человечной быть не может? – Вика с интересом уставилась на оперативника.

– Естественно, иначе она перестанет быть системой, – Панин виновато развел руками. – Она ведь принимает решения на основе алгоритма. В нашем случае статьи УК, УПК* (* сноска УК – уголовный кодекс, УПК уголовно-процессуальный кодекс) и прочая канитель. Ну а человек алгоритмами мыслить не способен, разве что шахматист, и тот только пока его от доски не оторвали.

– Хорошо, – кивнула Крылова, – с шахматистами мне все ясно. С Барковцом более-менее тоже. А что у вас по Суслову и компании? Что, Бородина в этот раз выловить не удалось?

Прежде чем ответить, Панин взглянул на украшавшие его запястье массивные часы и причмокнул губами.

– Ставьте чайник, Виктория Сергеевна.

– Вы теперь чай пьете по графику? – уточнила Крылова. – Или все же кофе?

– Сейчас Денис объявится, – он мне еще пять минут назад сообщение прислал, что подъезжает, – объяснил оперативник. – Он как раз с Бородиным должен был с утра пересечься. Так что посидим, чайку попьем, послушаем, чего он расскажет. Но, если вы вместо чая кофе предложите, будет от меня вам персональное почтение. Только покрепче, а то меня что-то с самого утра в сон клонит, будто и не спал вовсе.

– Кофе-то я вам сделаю, – убедившись, что воды в чайнике хватит на три чашки, Вика щелкнула кнопкой, – вы мне сначала скажите, с остальными вы общались? Что с Сусловым? Ему ведь Геннадий дважды звонил.

Дверь кабинета распахнулась.

– Похоже, я вовремя, – Малютин появился на пороге в тот самый момент, когда щелкнул, отключаясь, закипевший чайник. – Здравствуйте, Виктория Сергеевна!

– Добрый день, – поприветствовала его Вика. – Я так понимаю, вам кофе и покрепче?

– Вообще-то я чай люблю. Зеленый, – удивил ее Малютин, – но если у вас только кофе…

– У меня только кофе, – подтвердила Крылова.

– Тогда можно покрепче. Ну что, какие у вас тут новости?

– Вот то же самое хотела узнать. Только «тут» на «там» поменять надо, – улыбнулась Крылова. – Но раз вы такой быстрый, то слушайте. На мой взгляд, показания собачника довольно четкие. Он видел, как Барковец выходил из своего подъезда около одиннадцати вечера в тот самый день, когда был убит Апраксин. И в данном случае сомневаться в словах свидетеля совершенно не приходится. Он и дату точно помнит, и самого Барковца.

– Ну что, хоть где-то срослось, – одобрительно кивнул Малютин.

– Повезло с участковым, – буркнул в ответ Панин, – другой бы и не шевельнулся. А этот и головой поработал и ножками походил.

– Так, а что у вас? – нетерпеливо спросила Вика. – Ничего не срослось?

– Ну как вам сказать, – Денис придвинул к себе полученную от Крыловой чашку кофе и энергично заработал чайной ложкой, размешивая сахар, – тут ведь все зависит от того, какую задачу мы себе перед собой ставили.

– Как, какую? – удивилась Вика. – Мне казалось, это очевидно. Узнать, почему Геннадий им всем троим звонил, чем они все в тот вечер занимались, и может ли быть так, что хотя бы кто-то один из них имеет отношение к смерти Геннадия. Разве не так?

– Угу. То есть ответы под условия задачи подгонять не надо было, – кивнул Малютин, – это хорошо. Потому как получается, что Гена действительно с ними со всеми общался, но только по телефону.

– Личных встреч не было? – Вика недоверчиво нахмурилась. – Это они так утверждают?

– Это они так утверждают, – вновь кивнул Денис, доставая из кармана несколько сложенных в четверо бумажных листов, – а биллинги их телефонов дают этому полное подтверждение.

– Господи, – опешила Вика, – ты и их биллинги уже раздобыл! Я даже по номеру Гены ответа до сих пор