были им недоступны, развлекались аборигены охотой на своих пленников. Эти несчастные, как следовало из фильма, похищались с проходивших мимо торговых и круизных судов и были большей частью светлокожими неженками, совершенно не подготовленными к той жестокой игре, в которой им предстояло участвовать.

Собранных пленников отправляли бегать по острову, предварительно осчастливив информацией о том, что шанс на спасение получит лишь тот, кто сумеет пробегать по джунглям целые сутки. Везунчик получит право на попытку доплыть до виднеющегося на горизонте континента. Правда о том, что пролив между островом и материком буквально кишит прикормленными акулами, аборигены почему-то нужным упомянуть не считали, должно быть, полагая, что сказать не всю правду – это вовсе не то же самое, что обмануть. Хотя, скорее всего, они просто не рассуждали о подобной ерунде. Одним белым человеком меньше, одним больше, ну кому это может быть интересно?

Однако для самих охотников тоже существовали ограничения. Правом убивать жертву был наделен лишь верховный жрец кровожадного племени. В обязанности остальных входило лишь загнать добычу в ловушку или, ранив, лишить возможности скрыться, после чего разжечь сигнальный огонь. Поскольку остров был не слишком велик, жрец, чье лицо было частично скрыто под устрашающего вида полумаской появлялся в течение часа, двух от силы. Если белый человек еще пытался сопротивляться, кто-нибудь из охотников наносил ему еще несколько новых ранений, и тогда к окончательно обессиленной жертве приближался жрец. Ухватив несчастного за волосы, жрец резким движением запрокидывал ему голову и широким взмахом перерезал горло. Кровь фонтаном била во все стороны из рассеченных артерий, но это отнюдь не смущало убийцу в маске. Наклонившись к жертве, он приникал губами к ране и втягивал в себя горячую кровь еще живого человека.

– Какой ужас мы смотрим, – пробормотала Крылова, подчищая с тарелки остатки салата.

– Все как в жизни, – парировал Мясоедов, – одни убегают, другие догоняют. Убивает, правда, вообще третий. Но, говорят, так тоже иногда бывает. Я, правда, не сталкивался.

– Я тоже, – машинально отозвалась Вика и застыла, почувствовав, как что-то вдруг кольнуло в висках. Как ты сейчас сказал?

– Я не сталкивался, – пробормотал Жора, недоуменно уставившись на вскочившую с дивана жену. – Только не говори, что из-за этого тебе надо куда-то бежать на ночь глядя.

– Надо, Жорик, надо, – промурлыкала Вика. – Но только на кухню и обратно. Позвоню Володарскому и сразу вернусь. А ты смотри, не отвлекайся. Мне кажется, что вон тот мальчик, рыженький, в итоге спасется.

Ее позднему звонку Алексей Яковлевич удивился не очень сильно.

– Должен вам сказать, вы не одиноки, Виктория Сергеевна, – промурлыкал Володарский в ответ на предложение незамедлительно обсудить один вопрос, категорически не терпящий отлагательства.

– Нет, слава богу, – растерянно отозвалась она, – Жорка в соседней комнате телевизор смотрит.

– Я не про это, – еще более ласково замурчал медэксперт, – вы не одиноки в своей любви к полуночным размышлениям, а заодно и в стремлении незамедлительно получить ответы на возникшие в вашей голове вопросы. Ну, действительно, как может интересовать следователя такая мелочь, как взаимное расположение часовой и минутной стрелок на циферблате моих часов. Между тем это расположение говорит нам о том, что время уже позднее, и стоит задуматься о мудрости наших предков, придумавших замечательную поговорку.

Медэксперт замолчал, очевидно, предоставляя собеседнице возможность самой процитировать древнюю мудрость, но поскольку Вике в голову ничего подходящего по смыслу не приходило, она робко спросила:

– Какую, Алексей Яковлевич?

– Утро вечера мудренее! – рявкнул медэксперт. – Вам не кажется, что нам стоит принять этот тезис за аксиому и отложить наше общение до утра? Лучше до начала рабочего дня.

– Всего один вопрос, – заторопилась Крылова. – По поводу убийств бездомных. Вы говорили, что преступник всегда начинает свое нападение по-разному, а заканчивает одинаково.

– Возможно, – недовольно проворчал Володарский. И что с того?

– Может так быть, что нападения изначально совершал один человек, вернее даже, разные люди, а заканчивал кто-то другой, но всегда один и тот же? – выпалила Крылова.

В телефонной трубке воцарилась тишина.

– Алло, Алексей Яковлевич, – забеспокоилась Вика, решив, что соединение прервалось.

– Помолчите, я думаю, – резко приказал в ответ Володарский, затем, помолчав еще несколько секунд, изрек. – Я думаю, что вполне возможно, вы правы. Причем, если вы правы, то это не только многое объясняет, но и позволяет выстроить довольно стройную концепцию всего произошедшего.

– Вы, правда, так считаете? – обрадовалась его реакции Крылова.

– А чему вы так радуетесь, моя дорогая? – резко осадил ее медэксперт. – Концепция у нас с вами получается, конечно, стройная, но ведь это дичь. Полная дичь. У нас что, по Москве бродит банда душегубов во главе с неким верховным вспарывателем глоток? Причем вы поймите, если я все эти мысли изложу на бумаге, по моей линии никаких нареканий не будет. Я всего лишь укажу на допустимую вероятность того, что раны жертвам наносили разные люди, а последний, смертельный удар совершал всегда один и тот же человек. Вы улавливаете? Всего лишь вероятность и совершенно в другой терминологии, чем та, которую вам придется озвучивать своему руководству. Вы уверены, что оно вам надо?

– Нет, – честно призналась Вика, – но думаю, попробовать стоит.

– Ночь длинна, – глубокомысленно отозвался медэксперт. – Давайте сделаем так, если за ночь воспалительный процесс в вашем мозгу не спадет, вы наберете меня еще раз. Думаю, в половине десятого будет самое то. Мы еще раз обсудим этот щепетильный вопрос, и если не придумаем ничего умнее, то к обеду я выдам вам поправки к экспертному заключению.

– Алексей Яковлевич, вы золото, а не человек, – вполне искренне восхитилась Крылова.

– Не подлизывайтесь, – с явным удовольствием в голосе промурлыкал Володарский, – если что у меня и блестит, то только лысина. А теперь, милая девушка, я с вами прощаюсь и искренне надеюсь, что утром вы мне перезванивать не станете.

– Не надейтесь! – радостно прокричала Вика в уже замолчавшую трубку.

Надежды Крыловой не оправдались. Рыжий паренек действительно смог пробегать по острову целые сутки, причем не один, а в компании совсем молодой девчушки, чьи не очень яркие актерские данные компенсировались внушительным бюстом и драной, едва висящей на плечах майкой. Дождавшись сигнала об окончании охоты, молодые люди ухитрились связать между собой три пальмовых ствола и на этом хлипком и весьма тесном плоту попытались добраться до материка, нервируя своими действиями как плавающих вокруг них акул, так и жреца, не решающегося нарушить данное пленникам обещание на глазах всего племени.

Однако создатели фильма решили добавить финалу сюжета немного драматизма и прямо посреди пролива плот начал разваливаться, из трех связанных вместе деревьев осталось только два, и теперь на этой жалкой конструкции