будет ему ночи коротать, да коз доить. – При последних словах, пустынник не сдержал дурацкий смешок. – Козочка будет доить козочку. Смешное зрелище будет, прямо как ваши представления. Если станешь поварить, будешь иметь возможность отдыхать в шатре и хорошо питаться, тебе будет позволено находится в относительной свободе. А откажешься – с живой сдерут кожу. – Пригрозил Аш-Шу.

И видя, что на старуху это подействовало недостаточно сильно, пригрозил еще:

– С вашей козочки.

Морщинистое лицо гадалки стало бледным, сердце замерло. Предводитель же разбойников, приказав ей приступать к своим новым обязанностям, дал распоряжение надсмотрщикам, освободив старуху, погнать ее к месту их исполнения. И удовлетворенный заполнением недостатка, ушел к себе. Вслед ему, уже заискивающе спешил главарь новичков.

5. Нибиру. Любовь.-

Ты опоздал…

– Прости, эрес.

– Ты опоздал…

– Сегодня был тяжелый день, мы усмиряли смутьянов…

– Но ты опоздал…

– Я кинулся к тебе, сразу как освободился.

– Но ты опоздал…

– Я же должен исполнять свой долг.

– Кто она?

– Кто???

– Кто она?

– О ком ты???

– Она.

– Да о ком ты???!

– Та, к которой ты ходишь.

– Да ни к кому я не хожу.

– А где тогда ты пропадал?

– Я же сказал: на службе.

– Зачем ты мне врешь?

– Клянусь, эрес.

– Не клянись. Забар искала тебя на службе, ты рано ушел.

– Послушай. Я итак подвергаюсь опасности, каждый раз пробираясь сюда.

– Так ты испугаался.

– Я ничего не боюсь, и ради тебя моя госпожа, готов свернуть горы, но…

– Но ты испугался.

– Да нет же! Просто матушка попросила, и я не смог отказать. Кто же знал, что она поведет меня в гости.

– И кто она?

– Ты замужем, и если твой муж узнает…

– Так ты все-таки испугался.

– Испугался. За тебя. Если твой муж узнает, он тебя не простит.

– Ну, так кто она?

– Я все равно буду приходить к тебе.

– Я велю уничтожить ее. Я вырву ей сердце.

– Пожалуйста, не говори так. Я – тебя люблю.

– Кто?!

– Люди не поймут, если я буду один!

– ???!!!

– Невеста.

– А я ждала…

– Я пришел, как только смог.

– Я ждала…,

– Но…

– Я…, я…, яяя ждаалаа тебяяааа…ыыы…

– Пожалуйста, не надо, только не это. Не плачь. Успокойся. Прости. Пожалуйста, прости.

– Ждалаа…

– Прости меня, прости. Ну-ну, перестань. Вот так. Все же хорошо. Я с тобой.

– Не трогай меня. Отойди!

– Ладно-ладно. Не трогаю.

– Уходи.

– Что?

– Уходи.

– Моя госпожа…

– Убирайся!

– Да-да, мне лучше уйти.

– И ты, вот так, просто уйдешь?

– Мне действительно лучше уйти.

– Не уходи.

– Но, эрес, мне надо.

– Прости, прости.

– Я должен.

– Не уходи. Не уходи. Прости меня. Не уходи. Прости, простии…

– Госпожа, госпожа….

– Забар, что ты здесь?! Я же не велела тебе входить!

– …Госпожа, господин Мес-Э здесь, он всюду ищет милостивую госпожу.

– Что??? Нет.

– О, боже. Мне нужно уходить. Выведи скорей меня отсюда, заклинаю великим Энлилем, выведи. Спрячь, спрячь…, мне нужно спрятаться.

– Забар.

– Забар вам уже ничем не поможет.

– Мес-Э?!… Ох!… Какое счастье, что ты пришел. Спаси меня от этого человека.

– Ооо, нет!

– Он домогался меня…

– О, нет, пожалуйста не надо, моя госпожа!

– Он пытался надругаться надо мной!

– Ооо, нет! Господин, она сама!

– Ах. Теперь, он еще клевещет на меня….. Ах, ах, ах....ыыыыыыы.

– Она сама! Она сама! Она сама!

– Заткните ему глотку!

– Ох, милый. Ох, милый, если бы не ты, не знаю, что бы он сделал со мной. Как же я рада тебе….

– А ты, чем так радоваться, лучше прежде подумай о себе. Думаешь я не знаю, что его твоя Забар сюда привела? Мои люди проследили за ней, и узнали, что она давно уж ходит к нему.

– Ах!… Забар! … Это она! Это все она! Она привела его! Она сговорилась с ним!

– Ах, госпожа моя, прошу! Я всегда верой и правдой служила милости госпожи моей, да не погубит она своей верной рабыни!

– Ах! Они же, тебя это хотели убить! Они замыслили худое против державы и нашего всемилостивейшего государя!

– Ааах!!! Не надо. Умоляююю,… моя госпожааааа…, не надо, не надо тааак, ах, ах, ах.

– Прости Забар, прости.

– Господин, господин. Прошу, прошу. Я не виновата.

– Уведите.

– Умоляяюююю!!!

– А теперь когда мы одни, скажи мне правду.

– Какую? Я сказала правду, быкогрудый мой.

– Не думаешь же ты, что я так легко поверю в твои сказки? Вы прелюбодействовали?

– Нееет!!! Как ты можешь, обвинять меня?! Как ты мог даже подумать такое, муж мой?!

– Мы с тобой еще поговорим об этом. А пока собирайся, поедешь со мной. Я пришлю сюда рабыню взамен Забар, она поможет тебе одеться.

– Ииии…миленкииий, прости, прости, мой урса, любимый мой пятничеек. Простиии Забар, простииии. Простииитеее…

6. Ама. В пустыне.

Ама обреченно плелась вслед повозке везущей пропитание для людей пустынника, зная, что бесполезны любые попытки сбежать или даже просто присесть, чтобы отдохнуть. Кровожадные прихвостни Аш-Шу, тут же подлетят к ней, чтобы связать покрепче, если она только двинется в сторону. При всей видимости свободы, она продолжает оставаться пленницей, и пусть ей не скручивают теперь руки тугими власяницами, а рогатка не давит больно шею, но она до конца своих недолгих дней, должна влачить жалкое существование рабыни убийц и насильников. Но это не так страшно, когда знаешь, что дни твои сочтены и ты скоро сама покинешь этот мир, чтобы воссоединиться наконец, с теми кто когда-то покинул тебя, уйдя в мрачную страну Кур. Гораздо больнее сознавать, что люди которые тебе дороги, тоже скоро должны сменить тяжелое иго пленника, на ярмо и метку тяжелого или пусть даже легкого, но вечного унизительного рабства. Старуха с бессильной ненавистью глядела на повозку. Еда с этой повозки никогда не доставалась пленникам, но только лишь воины могут себе позволить питаться до отвала; даже невольницам, предназначенным в наложницы вельможам, за которыми нужен особый уход, не достается отведать от нее, если это только не объедки со стола. И лишь ей дозволено не только стряпать, но и отведывать из нее различные кушанья. Но не становится сытнее, когда от мысли, что другим от этого не достается ни крошки, кусок не лезет в горло. Сколько можно кругами плутать по пустыне? Прошло уже несколько ночей как их схватили, а они все не пристанут к какому-нибудь поселению, хотя их поработители гонят их при свете дня, без опаски быть замеченными и подвергнуться нападению местной дружины. Вот и сегодня чуть свет, их снова подняли, чтобы поизмываться и снова гнать, гнать. Время от времени, какой-нибудь из разбойников уходил за очередной добычей, или даже сам главарь отлучался, взяв с собой