что теперь у них была веселая, невероятно дружная и многочисленная семья. И все были счастливы.

Но вдруг откуда-то из-за угла дома раздался громкий подростковый смех, приглушенное «Ух-ты-ж-черт» и громкий хлопок.

– Поляков! Твою-же-душу-бога-мать! – звонкий, мелодичный, но весьма грозный голос пронесся по притихшему саду.

– Ма, это не я! – с обидой в голосе прокричал мальчишка лет двенадцати.

Николета Самойлова-Полякова безошибочно отыскала взглядом своего среднего сына.

– Значит, старший? Поляков! Живо ко мне! – еще громко закричала Ники.

– Так я тут, солнышко, весь твой! – широко улыбаясь, проговорил Ян.

Он сидел в кругу старшего поколения клана. Мужчины о чем-то беседовали, переговаривались, смеялись. По всему было видно, что троллили Димку. Слишком уж красноречивыми были их взгляды, направленные на вчерашнего жениха.

– Ты у меня Самойлов! – отмахнулась Ники и отправилась на поиски источника катастрофы, – А вот сыновья твои – все как один – Поляковы! Вот угодило ж меня родить три богатыря! Хоть бы раз повезло с дочкой!

– Ребят, я намек понял. На меня тут жена наезжает, – заявил вдруг Ян.

Мужчина уже заметил, как старший сын торопливо «делает ноги» подальше от матери. С Ники Самойловой шутки плохо. А потому придется Яну брать огонь на себя. Да и, что уж скрывать, в душе Самойлова все никак не гасла надежда на то, что в четвертый разу них все же родится девочка.

* * *

Спустя девять месяцев, весь клан собрался под окнами частной клиники. Всех сразу в роддом не пустили, несмотря на то, что Адамиди являлись одним из спонсоров учреждения. Но родня, судя по всем, к Николете Самойловой-Поляковой особо и не рвалась. Им и на улице было весело, с шампанским, воздушными шарами и закусками.

Ян стоял перед окном, держал на руках свою крохотную дочь Викторию и безмерно гордился ею. Ну а больше все, конечно же, своей малышкой-женой. Столько лет они вместе, а чувства только крепли. И сейчас, когда у них с Ники родилась дочурка, Ян стал еще счастливее. Хотя, куда уж больше?

– Там что, все собрались? – тихо шепнула Ники, уставшая, но не менее счастливая.

– Да, все в сборе, – кивнул Ян, чуть подался вперед, приподнял дочь, показывая ее всем дядюшкам, тетушкам. А вот тесть и теща Яна уже поднимались в лифте. Уж кто бы рискнул остановить Константина от того, чтобы он мог взглянуть на свою внучку.

И когда Костя с Элей появились в палате, Ян передал им малышку, а сам присел рядом с Ники.

Наверное, он никогда не научится дышать без нее. Так и будет рваться к ней, где бы ни находился: в соседней комнате, или на другом конце города. Но это ведь не плохо? Пожалуй, даже отлично. Потому что только рядом с ней, со своей капризной упрямой, умопомрачительно прекрасной принцессой, он чувствовал себя живым. И Ники отвечала ему взаимностью. Иначе ведь и быть не могло.

Конец.