Заскрипел снег под тяжелыми шагами, и к настилу подошли будущие испытатели джиги. Хуго, склонив голову, с любопытством оглядел Эрика: тот облачился в штаны и куртку из шкур горного барса. Мех, белый, как сметана, под порывами ветра ходил мелкими волнами. Под распахнутой курткой обнаженную грудь стягивали две перевязи с мешочками, из горловин которых торчали короткие жесткие фитили. И такие же перевязи украшали торс Гело Бесона — вот только аркмастер был почти гол, одеждой ему служила лишь меховая набедренная повязка. «Сколько хозяину лет?» — подумал вдруг Хуго. Шесть десятков? Может, семь? В свете факела было видно, как покраснела дряблая кожа под укусами колких сухих снежинок. На правом запястье тускло мерцал браслет из сплава серебра и меди; в углублении, удерживаемая тонкой серебряной сеточкой, покоилась жемчужина. Конечно, старик все еще силен, очень силен. Даже не используя свою магию в драке, он, пожалуй, мог бы легко зарубить троих мужей вроде Хуго — если не пятерых. А ведь Хуго Чаттан не из последних бойцов в Форе...

Поверх перевязей через плечо Бесона был перехлестнут ремень с короткими ножнами, из которых торчала рукоять Наста, меча-бастарда, сломанного в поединке с Некросом Чермором. Бесон сам перековал ледяной булат в короткое оружие: не то меч, не то длинный кинжал. Эрик держал на плече эспадон в кожаном чехле.

— Коридоры и лестницы, — сказал Хуго, показывая на пирамиду. — Таким оружием несподручно сражаться в помещениях.

Вождь, не удостоив его взглядом, слегка повернулся, показывая левый бок; там в коротких сдвоенных ножнах висела еще пара мечей, покороче.

— Все запомнили? — спросил Чшанка громко, чтобы его услышали сквозь свист ветра и гудение факела. — Садитесь, пристегнем вас.

Ветер дул все сильнее, и снег теперь шел беспрерывно. Из метели вынырнула третья фигура — невысокий северянин в обычной для них одежде — клетчатой юбке, чулках, рубахе. Он нес эспадон разве что немного короче Эрикова, торс также перехватывали перевязи с мешочками.

— Брад, — коротко обронил Эрик. Хуго и Торонкан поприветствовали его, воин кивнул. Первым, взявшись за рулевую подкову, сел Бесон, за ним — вождь, третьим — Брад.

Испытатели могли посчитать это неуважением, но Хуго счел нужным, пока карлы пристегивали седоков к джиге, повторить план, хотя так и не понял, слушают его или нет.

— Как они взлетят — так вы сразу к пирамиде идите, — заключил он, обращаясь к карлам. — Погода нам сейчас на руку, вряд ли вас и тех, со щитами, 'из окошек увидят.

— Нет, это плохая для нас погода, — озабоченно возразил Чшанка, приставляя ладонь козырьком ко лбу и вглядываясь в пирамиду. — Из-за ветра джига может не долететь. Все, начали, пока он еще сильнее не стал. Отойдите подальше. Так, братан, дава...

Сквозь свист ветра и шелест снега от пирамиды ,до них докатился приглушенный гул.

— О-па! — сказал Чшанка, прислушавшись. — А ведь это у них там взорвалось что-то.

* * *

Потрогав ладонями уши, Сол Атлеко спихнул с себя руку Тэна, встал на четвереньки, морщась, сплюнул каменную пыль и выпрямился.

И покачнулся, едва не упал, но успел привалиться плечом к стене. Гул все еще плавал в его ушах, то немного стихая, то вновь заполняя голову, будто вскипающая похлебка — чугунок.

Буга, придерживаясь за стену, встал. Улыбка его стала жалкой. Баррикада из камней выдержала, хотя и накренилась. Сол обогнул ее, чуть качаясь, направился к колодцу. Свет факелов, горящих в разных местах пещеры, казался мутным, в нем словно мельтешило множество крошечных мушек — мельчайшее каменное крошево заполняло пространство. Надсмотрщики и рабы медленно поднимались, очумело мотали головами и плевались.

Тэн, слегка придя в себя, пошел за хозяином.

— Есть! — донеслось спереди. — Готово!

Буга ускорил шаг и вскоре увидел, что три расположенных друг над другом прямоугольных каменных блока выпали из кладки. Нижний раскололся на нескольких кусков, два других перевернулись влево и вправо и стояли теперь на своих более узких сторонах подобно массивным коротким столбам по бокам прохода, ведущего внутрь колодца.

— Есть! — повторил Атлеко, потирая ручки.

Тэн заглянул внутрь. Наемник отличался спокойным, философическим нравом, да и крупное лицо его с тяжелыми малоподвижными чертами не умело выражать сильных чувств. Но по мере того как пыль оседала и взгляду Тэна открывалось пространство внутри колодца, черные брови его медленно поднимались, блестящий выпуклый лоб покрывался морщинами.

— Слагх шадан... — разинув рот, наконец, выдохнул Буга.

Сол на каблуках развернулся к нему.

— Что?

Буга быстро провел повернутой к полу ладонью от груди наискось вверх, словно отгоняя досаждающего ему незримого духа.

— Это я ругаюсь. Великий Владыка, — пробормотал он. — Удивительно...

— Ничего удивительного, — отрезал Атлеко. — Мы знали, что-то подобное и должно находиться внутри. Прикажи двоим... Нет, четверым самым сильным надсмотрщикам подойти сюда.

Тэн, оглядываясь на проход, поспешил к толпе у стены. Атлеко стоял, сложив ручки на груди, и глядел туда, где в ровном свете, льющемся из глубины пространства между стенками колодца, стояла стена чуть шевелящихся мясистых зеленых стеблей... размером с деревья.

Он подошел ближе к пролому. Стена — а стебли огромных цветов росли именно стеной, казалось, что твердостью она не уступает каменным сводам пещеры, — изгибалась, левее начиналась другая, а справа был виден второй изгиб, узкий проход, еще один поворот... Стебли образовывали сеть переплетенных коридоров.

Они достигали высоты в три человеческих роста и заканчивались крупными бутонами — синими, красными и желтыми. На лепестках, широких и длинных, как лопасти весла, подрагивали крупные густые капли не то росы, не то диковинного цветочного масла. От лабиринта шел щекочущий ноздри запах. Взявшись за края пролома, Сол нагнулся вперед. И услышал шум, пока еще приглушенный, доносящийся из глубин цветочного лабиринта.

Вернулся Буга Тэн в сопровождении четырех надсмотрщиков.

— Что там. Великий Владыка? — спросил он, заглядывая через плечо хозяина.

Шум зазвучал громче, превратился в топот — но не ног, а...

— Э, Великий Владыка... — начал Тэн, но Сол поднял руку, приказывая, чтобы тот молчал.

Топот нарастал, теперь его услыхали все, находящиеся в пещере. Надсмотрщики за спиной Буга, выставив перед собой сабли, начали пятиться.

— Но, Великий Владыка...

— Молчи! — шикнул чар.

Затряслись, роняя тяжелые листья, стебли цветов, стена справа заходила ходуном, топот загрохотал тяжелой барабанной дробью. Взметнулся фонтан капель.

— Хозяин, берегись!

Буга, обхватив Сола за плечи, рванул его к себе и рухнул в сторону, под самой кладкой — упал на спину так, что Атлеко оказался лежащим на нем, лицом вверх, — и прижал хозяина к себе. В вихре радужных брызг и разноцветного листопада массивная темная фигура вынеслась из пролома; грохот наполнил пещеру; двое из четырех надсмотрщиков упали, еще двое вдруг исчезли, превратились в размытые широкие полосы, — и тут же возникли вновь в виде изломанных тел, которые медленно сползали вдоль баррикады. Существо, выскочившее из колодца, резко остановилось, выстрелив фонтанами искр из-под стальных копыт. Голова его — вытянутая лошадиная морда и лошадиные уши, человеческий лоб и дикие, горящие огнем глаза — повернулась к толпе рабов. На широкой груди, вздувающейся, как кузнечные мехи, поблескивал серебряный пот.