Она сняла вуаль и пригладила седые волосы. Если бы Митчел знал, что произошло с Сиреной, ему было бы лег­че встретить смерть. Бедный Митчел! Судьба жестоко обошлась с ним.

Молли испуганно ахнула при виде хозяйки, уютно рас­положившейся у огня.

– Я не слышала, как вы вошли. Может, принести вам чашку горячего чая, чтобы вы могли согреться?

Вероника с благодарностью кивнула и перевела взгляд на пса, с довольным видом разлегшегося рядом, положив голову на лапы.

– И захвати что-нибудь для Барона. У него все ребра можно пересчитать. Ему следует нарастить немного жира, иначе пес не переживет зиму. – Она закашлялась и, подняв глазэ, увидела встревоженное выражение лица Молли. – Давай-ка бегом за чаем, и нечего суетиться надо мной. Я как-нибудь справлюсь со всем этим и уж точно не помру до твоего возвращения.

– Может, подать чай в вашу комнату? Горячая ванн и чай помогут вам отдохнуть, – предложила горничная.

Вероника отослала ее слабым взмахом руки.

– Только чай, Молли. Сначала мне надо набраться сил, чтобы встать с этого кресла.

Оставшись наедине со своими мыслями, Вероника вздохнула и, завороженная огнем в камине, немного расслабилась. Предыдущая неделя была сущим кошмаром. Путешествие истощило ее физически и духовно. Казалось, весь мир вокруг рушился…

Горничная вернулась, и Вероника сняла на минуту очки, чтобы вытереть слезящиеся глаза.

– Что-нибудь не так, Молли? – осведомилась она, сомневаясь, что в данный момент готова выдержать оче­редное неприятное известие.

Молли поставила поднос с чаем и нервно оглянулась.

– Там вас хотят видеть. Вы как, примете или мне его отослать?

– Это Джонас Лэндсинг?

– Нет, мэм. Трейгер Грейсон.

Чашка задребезжала о блюдце, когда Вероника опус­тила ее на колени.

– Дай мне минуту собраться с духом, а затем впусти его, – распорядилась она и захлебнулась кашлем.

Придя в себя после очередного приступа, Вероника пошарила ногами в поисках туфель, опустила на мокрое от слез лицо вуаль и кивнула ожидавшей у дверей Молли.

Убедившись, что хозяйка готова принять посетителя, гор-ничная сделала знак Трейгеру. Странное чувство овладело Вероникой, когда она услышала решительные шаги, а за­тем увидела перед собой безупречно одетого джентльмена.

– Миссис Уоррен, я не хотел вас беспокоить, но мне совершенно необходимо связаться со своей женой, – вы­палил он, не потрудившись представиться.

Трейгер окинул оценивающим взглядом вдову, которая никак не отреагировала на его появление, по-прежнему не отрывая глаз от огня. Она смотрела прямо перед собой. Плотная вуаль скрывала ее черты, но Трейгер разглядел седые волосы и тусклый отблеск очков. Что-то в ее облике напомнило ему Сирену.

Трейгер чертыхнулся про себя. Каждая женщина в воз­расте от восьми до восьмидесяти лет теперь напоминала ему о пропавшей строптивице. Ее образ возникал из ко­леблющихся теней и снова исчезал, доводя до безумия бес­конечными размышлениями о том, что с ней стало. Трейгер ловил себя на том, что вглядывается во всех встречных, надеясь увидеть сверкающие изумрудные глаза. Он чув­ствовал, что дошел до предела, и готов был признать, что потерял Сирену навеки, но лелеял последнюю надежду на то, что Вероника Уоррен укажет ему путь к своей внучке. Не осталось ни одной щели или лазейки, которую Трейгер бы не облазил за последние дни, но Сирена бесследно исчезла.

Вдова сделала вдох, собираясь заговорить, но снова закашлялась. Отдышавшись, она откинулась в кресле и заключила скрипучим голосом:

– Значит, вы муж Сирены.

Трейгер напряг слух, чтобы разобрать ее тихие слова, произнесенные с сильным британским акцентом. Было оче­видно, что старая дама не горит желанием знакомиться с новым членом семьи.

– Да. Не могли бы вы сказать, где я могу ее найти?

Трейгер совершил ошибку, подойдя ближе. От его рез­кого движения Барон мгновенно свирепо ощетинился, не подпуская незнакомца к своей хозяйке. Отсвечивающие желтоватым блеском в пламени камина зубы убедили его, что это не пустая угроза. Вероника не пошевелила паль­цем, чтобы отозвать оскалившегося пса, и Трейгеру ничего не оставалось, как застыть на месте из опасения вызвать, раздражение волка в собачьей шкуре или его зловредной хозяйки. «Ну и мрачная личность, – думал Трейгер, гля­дя на одетую в темное тучную фигуру. – Неудивительно, что Сирена то и дело вспыхивает, как порох, после шести лет, проведенных с такой раздражительной вдовой».

– У меня сложилось впечатление, что внучка не жела­ет вас видеть ни сейчас, ни в будущем, – прохрипела Вероника и закашлялась, невнятно жалуясь на слабое здо­ровье; обтянутая перчаткой рука потянулась к миске с мя­сом, предназначенной для Барона, и поставила ее перед собакой. – Ну-ка, Барон, это намного аппетитнее, чем тощие ляжки нашего гостя.

Пес накинулся на еду, не переставая подозрительно коситься на незнакомца, отозвавшегося на колкость Веро­ники недовольным бормотанием.

– Я настаиваю на встрече с Сиреной, – заявил Трей­гер, терпение которого подходило к концу.

Он отнесся бы к вдове с большей снисходительностью, если бы ее скверное настроение объяснялось лишь слабым здоровьем, но Трейгер чувствовал, что и в молодости мис­сис Уоррен вряд ли отличалась мягкостью характера.

– Настаиваете? – насмешливо прокаркала Веро­ника. – Не предъявляйте мне ультиматумов, мистер Грейсон. Я единственная, кто может сообщить вам, где скрывается моя внучка, а посему мне и решать, на ка­ких условиях и когда вам будет предоставлена возмож­ность увидеться с ней.

Вредная старуха! Теперь ясно, от кого Сирена унасле­довала свое упрямство.

– Она моя жена, и я имею право ее видеть, – веско произнес он.

– Со слов Сирены я поняла, что она считает свое замужество огромной ошибкой. Я вполне с ней согласна. Ваша скоропалительная свадьба так же нелепа, как попыт­ка случить Барона с уличной кошкой.

«Эта особа не стесняется в выражениях», – неприяз­ненно подумал Трейгер, проявляя несвойственную ему вы­держку.

– Мадам, , я не хотел бы вас обременять, но…

Вероника пресекла его объяснения:

– Вы уже обременили, мистер Грейсон: испортили вечер, который по всем признакам обещал быть тихим и спокойным.

Выведенный из себя, Трейгер скрипнул зубами и им­пульсивно сделал шаг вперед, что вызвало ответную реак­цию Барона. Пес вскочил и зарычал. Боже, как Трейгеру хотелось надеть намордники на злобную парочку. Напря­женно вытянувшись перед Вероникой, он предпринял оче­редную попытку быть вежливым.

– Поверьте, мне необходимо поговорить с Сиреной как можно скорее. Я прошел через ад, пытаясь ее разыс­кать. Если бы дело не было настолько важным, я не стал бы настаивать.

Она настороженно изучала его через вуаль, очень со­мневаясь в том, что Трейгером Грейсоном может двигать что-нибудь, кроме собственного упрямства. В свою оче­редь, Трейгер воспользовался возможностью подвергнуть Веронику не менее пристрастному осмотру. Испытывает ли она горечь? Чувство потери? Несомненно. А также не­приязнь к нему. Сирена определенно не пожалела красок, чтобы обеспечить ему стойкое презрение своей бабки. Трейгер не сомневался в своих догадках, сожалея тем не менее, что не может посмотреть вдове в глаза.