Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скорее, поймал мой тон. Так не кричат девушки, которые хотят заняться любовью.
Я отступила от него на несколько шагов вглубь квартиры. Мы уставились друг на друга.
— Так нельзя. Никаких проверок не будет, Ренат.
Он опустил голову.
— Прости, я не прав, наверное… Но…
Он поднял голову и устремил взгляд на меня.
— Но ведь ты даже не хочешь меня! Какой тогда может быть брак между нами? Ты всё ещё любишь, и хочешь тоже, наверное, его…
Я не знала, что на это отвечать.
Он прав. Чертовски прав.
Сейчас он всё перечеркнул своими приставаниями.
Это тоже не любовь. Это одержимость и желание обладать той, которая слишком долго была недоступна.
— Я просила дать мне время, — ответила я. — Но если ты не готов ждать, то… Прости, ничего не выйдет.
Я сняла с руки кольцо и протянула его Рену. Тот смотрел на меня, словно он пёс, которого побила хозяйка. Я сама взяла его большую ладонь и вложила в неё кольцо.
— Прибереги это. Для той, которой тест-драйв в постели устраивать не придётся.
— Но… Как же ты?
Я отпустила его руку и отвернулась от него.
Как-как… Каком кверху!
— Я разберусь, — ответила я, глядя при этом в стенку. — Спасибо за советы и консультацию. Я что-нибудь придумаю.
Я обернулась на него.
— Уходи, Ренат. Ничего у нас с тобой не выйдет. Это тоже не любовь…
Он молчал и не двигался с места. Стоял и смотрел на меня так, словно я только что в него огромный нож всадила.
— Иди, Ренат. Иди! — повысила я голос.
Его присутствие стало совсем невыносимым.
Ренат вдруг опустился передо мной на колени.
— Прости меня. Прости, Надь. Я…просто так ревную дико. Если бы ты знала, как всё это мне душу измотало!
— Ренат! Встань, ты что… — потянула я его за руку, и кое-как он поднялся на ноги. — С ума сошёл?
— Я прошу прощения. Надь, не отказывайся от кольца, — он вложил мне обратно в ладонь золотое украшение. — Я буду ждать столько, сколько ты скажешь. Мне всё равно без тебя хуже…
— И ты сможешь так вот жить со мной? Зная, что я ещё не остыла к твоему брату, и что я не готова лечь с тобой в постель?
— Да, — ответил он. — Я не готов с тобой совсем расстаться. Ты сейчас сказала мне уходить, но я не могу… Не могу от тебя отказаться. Я готов на любые твои условия, только не отталкивай меня.
— Да пойми ты, — закрыла я лицо руками. Щёки так и горели от стыда. Я совсем запуталась и не знала, где любовь, а где нет, где правда, а где ложь, и что вообще мне делать! — Я же себя потом уважать сама не буду. Это всё неправильно!
— Нет в любви правильного или неправильного, — отметил он, тоже глядя в стенку и тяжело дыша. — Важен только твой выбор.
— Я пока жена твоего брата. Я не стану делать, как он!
— Да как?
— Изменять!
— Какая измена, Надь? Вы разводитесь!
В ответ я промолчала. Мы оба поняли, что я имела ввиду.
Я считала этот возможный контакт изменой мужу. Пока я не могла отделаться от этой привычки… Или просто слишком сильно всё ещё любила Богдана.
— Я понял, — сказал Рен. — Вот чего я боялся. С этого надо было начинать, Надя. Ты же боишься ему изменить. Потому что мысленно ты всё равно с ним!
Да. И он прав. Я пыталась от этого уйти и переключиться на другого мужчину, который мне, в общем-то, был даже приятен, несмотря на то, что он родственник мужа, но…у меня ничего не вышло. Я могла позволить поцелуй, но едва дошло до постели, как у меня словно включился какой-то внутренний стоп.
В этот раз еще отчетливее поняла: всё с ним — не то. Другие губы, чужие. И руки чужие. Я их не хочу.
Нет, Богдана я сейчас не хочу. И его тоже! Никого не хочу.
— Наверное. Но эта попытка была важна для нас обоих.
— Чем? — спросил он хриплым от расстройства голосом.
— Чтобы понять, что брак между нами невозможен, и мы делаем ошибку.
— Понятно… Значит, ты передумала?
— Я не должна была соглашаться.
— А знаешь… Катитесь вы оба к чёрту! Вот так, — выплюнул Ренат. — Всю душу ты мне иссушила! А продолжаешь любить своего козла, который тебя с грязью смешал! Что ж… Удачи вам тогда!
— Ренат! — позвала я его, и он словно врезался в невидимую стену возле самой двери.
Он медленно обернулся на меня.
Наши взгляды встретились. В карих глазах Рена я видела океаны неподдельной боли.
Богдан, сколько же жизней ты разрушил…
— Пожалуйста, несмотря на то, что произошло у нас — не говори ничего Богдану о моей беременности, — просила я его. Теперь на колени была готова встать я сама. — Прошу тебя, ради всего святого, — сложила я руки в мольбе. — Если ты меня действительно любишь, то не скажешь ему ничего.
— Я тебя действительно люблю, — ответил он тихо, снова отвернувшись от меня. — Но так я тоже не могу. Нас всегда будет трое. И я ничего ему не скажу, не бойся. Даю слово.
Ренат вышел за дверь, а я опустилась на диван и разрыдалась.
Он оказался не тем мужчиной, которого хотело моё тело и моя душа.
Всё во мне еще тосковало по Богдану, еще жаждало получить именно его ласки.
Перед глазами стоял он. Ненавистный, подлый, проклятый предатель! Забрался в мою душу — не вытравить!
Но я не вернусь к нему. Никогда. Не прощу, не позволю до себя дотронуться — я лучше умру!
И в то же время я любила его. Любила…
Только раненой, униженной, раздавленной, но всё ещё, словно назло мне, живой любовью.
Захотелось уничтожить всю память о нём!
Может, так мне станет хоть чуточку легче?
Вспомнила, что, собирая вещи еще тогда, когда уходила из нашей с ним квартиры, случайно положила в коробку с документами несколько фото. Наши, свадебные. Сама не понимала, зачем. Решительно встала, пошла к шкафу, где стояла
