Игорь повез их в «Сапфир».

Сидя на заднем сиденье, Лена крепко прижалась к Равилю, ее плечи вздрагивали от рыданий. Он гладил ее по голове.

На посту ГАИ, у поворота к Пулково-2, мимо которого они только что пронеслись, пренебрегая всеми ограничениями в скорости, на них не обратили никакого внимания. Вообще ни одного мента у дороги не было. Может, все сидели в будке и обсуждали недавнюю гонку? Может, делали ставки?

Когда они проезжали мимо белых высотных домов, стоящих на Пулковском шоссе, Лена подняла голову и попросила Равиля:

– Набери номер Родиона, пожалуйста. Пусть заедет сегодня за мной в «Сапфир».

Кильдеев кивнул и тут же связался с управляющим «Купчинского кредита», кратко изложил случившееся и сказал, что Родион нужен Лене. Девушка взяла трубку и, всхлипывая, попросила Александрова сегодня забрать ее. Родион ответил, что немедленно выезжает в «Сапфир», там и встретятся, все банковские дела подождут, благо что ничего особо срочного сейчас нет, а вот Лене требуется его поддержка. Тем более Лену нужно еще и от Туманова охранять: бедная девочка не в том состоянии, чтобы ее допрашивали, а у Туманова только личная корысть в голове.

Александров чувствовал себя защитником слабого существа, что лишь придавало ему сил и уверенности в себе, наполняло особой нежностью к женщине, которой требовалась его поддержка, которой он был нужен…

С разных сторон города к «Сапфиру» съезжались машины.

Туманов уже ждал всю честную компанию.

Первыми в «Сапфир» вошли Лена с Равилем. Секретарша Туманова Алевтина Георгиевна отметила про себя заплаканные глаза девушки и хмурый вид Кильдеева, но ничего не сказала: она давно усвоила, что следует держать свое мнение при себе и не задавать лишних вопросов. Алевтина Георгиевна просто сообщила прибывшим:

– Он вас ждет. Проходите, пожалуйста.

Равиль кивнул и открыл перед Леной дверь, пропуская ее вперед.

Минут через десять, когда Лена уже пила чай с травами, сидя в кресле, в кабинет ворвался запыхавшийся Александров.

– Садись, Родион, – пригласил Валентин Петрович. – Чайку или кофейку желаешь?

– Желаю, – кивнул Александров. – Кофе.

Равиль встал и наполнил чашку банкиру. Туманов с Кильдеевым тоже пили кофе.

Переводя взгляд с Туманова то на Равиля, то на Лену, Александров спросил, что произошло.

Никто ему не успел ответить, потому что дверь в кабинет распахнулась и в проеме показалась голова Рысина.

– Все живы? – спросил он, обводя шальными глазами собравшихся.

– Все, – сказал Равиль. – Наши все.

– Я нужен? – решил выяснить Рысин.

– В принципе – нет, – ответил Туманов. – Если только сам не хочешь послушать.

– В таком случае ты мне потом перескажешь все в общих чертах. У меня сейчас работы невпроворот с этими датчанами и завтрашними швейцарцами.

Голова Рысина исчезла.

– Господи! – воскликнула Лена. – Завтра же еще швейцарцы!

Туманов заметил, что как раз она с ними и развеется. По городу с гостями погуляет, а вечером в Мариинке посидит. Забудет о проблемах.

– Если бы…

– Валя… – подал голос Родион.

Туманов предупреждающе поднял руку: он примерно представлял, что собирается сказать Александров.

Валентин Петрович в самом деле думал, что работа со швейцарцами пойдет Лене на пользу. Тем более завтра и послезавтра никаких переговоров, а так – болтовня на общие темы, город, магазины, вечером – балет. Вроде бы думать о сегодняшних приключениях некогда и особо напрягаться не придется.

– В общем-то вы правы, – кивнула Лена, соглашаясь. – Поработаю.

– Вот и молодчина, – похлопал ее по плечу Туманов. – А теперь давайте рассказывайте.

Валентин Петрович вопросительно посмотрел на Кильдеева.

– Пленку послушайте, – предложил тот и включил запись разговора Лены с Седых.

Туманов с Александровым сидели, не произнося ни слова. Лена следила за выражением лица Родиона: мнение Туманова сейчас ее волновало гораздо меньше. Она еще раз переживала все испытанное ею во время разговора в машине. Запись обрывалась ее криком: «Пристегнись!»

Когда пленка закончилась, Валентин Петрович посмотрел на Равиля и попросил достать коньяк, решил, что «лекарство» всем пойдет на пользу.

Кильдеев направился к «стенке» и открыл бар. Там стояла только водка.

– Шеф, коньяка не вижу, – заявил Равиль.

– Сходи к Рысину. У него должен быть.

Кильдеев вышел из кабинета.

– Так чего он все-таки хотел? – спросил Александров, имея в виду Седых.

Лена считала, что тот хотел получить информацию. И заставить ее работать на себя. За это он был готов платить. Туманов кивнул, полностью соглашаясь с Леной. Вначале Седых прощупывал почву. Лена зацепилась за наследство сыну – еще бы, кто же отказывается от денег? И выглядит все довольно убедительно: вроде бы и совесть его не особо мучает (ей он не мог представиться раскаявшимся грешником – не поверила бы), но и не хочется, чтобы деньги после его смерти пропали, пусть уж сыну пойдут. То есть он вначале постарался заинтересовать ее деньгами, потом изложил свою версию случившегося и принялся вытягивать из нее сведения. Но ему помешали.

Вошел Кильдеев с бутылкой «Наполеона».

Лена встала из-за стола и достала рюмки и конфеты. Туманов откупорил бутылку и разлил по рюмкам коньяк.

– Чтобы все проблемы поскорее разрешились, – произнес он тост.

Все четверо выпили. Никто из них в ближайшее время садиться за руль не собирался, тем более машины Равиля и Лены, которые ездили без личных водителей-телохранителей, находились в Пушкине.

– Равиль, – повернулся Туманов к Кильдееву, – мы тут без тебя обсуждали, что хотел Седых от Лены. Твое мнение?

– Во-первых, информацию. Во-вторых, убедить, попросить, нанять или заставить работать на себя.

Туманов кивнул.

– Чьи ребята его забрали? – спросил Валентин Петрович у Кильдеева.

– Пока неясно. Я же не могу знать в лицо всю питерскую братву. Дал задание парням проверить номера «Скорпио» и сгоревшей «Вольво». Да и про полет «Вольво» под гору должна поступить какая-то информация, скорее всего, неофициально, но не исключено, что и в официальных сводках что-то промелькнет. А там уже дальше сами будем расследовать.

– Но номера были питерские? – уточнил Туманов.

Равиль кивнул.

– Это еще ни о чем не говорит, – заметила Лена.

– Все правильно, но тем не менее…

– Может, тебе лучше прямо сейчас связаться с Дмитриевым… – начал Александров.