– Вовчик – другое поколение, с другими ценностями и интересами. Когда я росла, никаких компьютеров и в помине не было. Мультфильмы показывали про ежиков и зайчиков, а не черт знает про кого, как теперь. Он же не может не участвовать в том, что интересует его друзей! Он смотрит то, что они, играет в те же игры. Я же не могу сделать его белой вороной! Его тогда заклюют.

– Твоя задача…

Лена считала, что ее задача – подготовить сына к борьбе за место под солнцем. Чтобы он не только в ней выжил, но и вышел победителем. А эти агрессивные видеоигры – лишь подтверждение и отражение происходящих в мире процессов. Да, кругом агрессия, кругом насилие. И ребенок должен быть готов этому противостоять. Пусть хоть на таких играх учится выходить победителем.

Тетя Люся скорчила кислую мину.

– Поступай как знаешь, – сказала она. – Только смотри, чтобы потом не кусать локти…

Равиль был несколько удивлен, когда Вовчик с большим энтузиазмом начал рассказывать ему о том, как они вчера с дядей Родионом…

Лена встретилась с Кильдеевым взглядом над головой сына и развела руками.

Тетя Люся явно предпочитала Равиля Родиону и на этот раз была с Кильдеевым особенно любезна.

Когда они снова сели в машину, чтобы забирать швейцарцев перед вечерним походом в Мариинский, Кильдеев заметил:

– Вовчик, как я посмотрю, Родиона одобрил, а твоя тетя Люся – не особо.

– Почему ты решил, что тетя Люся не особо?

– Уж больно со мной мила была на фоне Вовкиных восторгов и ни слова про Александрова не сказала, хотя могла хоть какой-то комментарий выдать.

Лена призналась, что больше всего боялась, что Родион Вовчику не понравится. Тетя Люся – взрослый человек, а Вовка-то… Родион детей любит и здорово скучает по своему сыну. Он у него в Англии учится.

– Родион хочет еще детей? – спросил Равиль.

Лена кивнула:

– И здесь я опять боюсь.

– Почему?

– А как Вовчик воспримет конкурента? Ведь он привык, что он у меня единственный и неповторимый, центр маминой Вселенной. И вдруг – кто-то маленький, которому все начинают уделять больше внимания, чем Вовчику.

– Значит, не будешь уделять больше, чем Вовчику.

– Это маленькому-то ребенку? Во-первых, невозможно. Во-вторых, я же не могу отмерять точные дозы – раз столько внимания одному, значит, ровно столько другому. И Вовчик все равно будет ревновать!

Кильдеев пожал плечами и вспомнил: когда родилась его сестра, он вначале все говорил родителям, чтобы отдали ее соседке, у которой детей не было. А потом ничего, не только свыкся, но даже интересно стало за сестрой наблюдать – как она растет, как познает мир… Но в общем-то очень многое зависит и от Лены, и от Родиона.

– Я понимаю, – кивнула Лена.

* * *

На «Ромео и Джульетте» Лена сидела между Франсуа Мишелем и Руди Лакнером. Как обычно, она услышала массу комплиментов по поводу ее иностранных языков, ей задали множество вопросов о России и фирме «Бифпорк Продакшн».

Трое пожилых швейцарцев заявили, что приехали в Россию в первый раз, а вот Руди уже успел здесь побывать, когда работал в другой фирме. Руди воздержался от каких-либо комментариев.

Лена спросила об их посещении другой питерской фирмы, где они были в четверг и пятницу. Господа решили, что спрашивает она просто из вежливости, тем более в «Бифпорк Продакшн» не работает, колбасники не конкуренты производителям изделий из металла, да и какой может быть промышленный шпионаж в России (с точки зрения швейцарских гостей)?

Мишелю, который больше других разговаривал с Леной, предложенный проект по расширению метизного производства очень понравился. Чистый завод (таких ему даже не доводилось видеть), большие свободные площади, хорошо подготовлена документация. В частной беседе с Леной Мишель заметил, что Руди у них оказался на удивление дотошным и въедливым, он совсем недавно пришел к ним в фирму, это его первый проект, и поставили Лакнера на него только потому, что один из их старых сотрудников попал в автокатастрофу и сломал ногу.

– Наверное, хочет показать себя, – с улыбкой заметила Лена.

– Я тоже так подумал, – улыбнулся в ответ Мишель. – Но это хорошо.

Во время первого акта Лена начала замечать, что Руди Лакнер часто вытирает со лба пот, хотя в театре не жарко.

Когда опустился занавес и начался антракт, Лена спросила у Руди, все ли с ним в порядке. Тот ответил, что не очень хорошо себя чувствует. После второго акта он попросил Лену выйти с ним на улицу и поймать ему такси.

– Я сейчас вызову нашу машину, – ответила Лена.

Радиотелефон лежал у нее в сумочке. Она набрала номер Равиля и обрисовала ситуацию. Кильдеев сказал, что машина придет через десять минут.

В воскресенье Лакнер отказался от экскурсий – планировались поход в Эрмитаж и поездка в Пушкин, в Екатерининский дворец. Руди заявил, что ему лучше отлежаться в выходной, чтобы работать в понедельник и во вторник. Он же, в первую очередь, приехал работать.

С одной стороны, Лена была рада, что Лакнера с ними нет: он отличался от трех других швейцарцев, с живым интересом осматривающих достопримечательности и задающих многочисленные вопросы о жизни в России – их это в самом деле интересовало. Когда что-то спрашивают только из вежливости, это сразу же чувствуется, тут же был неподдельный интерес к стране, которую они, по их собственному признанию, представляли совсем другой. Лакнер же всю субботу практически молчал.

С другой стороны, Лену беспокоило его внезапное заболевание: после всего произошедшего подумаешь что угодно. Правда, врач сказал, что у него все симптомы пищевого отравления. Но ели-то они все одну пищу, в одном месте…

Распрощавшись вечером со швейцарцами и договорившись о встрече на половину десятого утра в холле гостиницы, Лена поделилась своими опасениями с Равилем, поджидавшим ее в машине.

– Может, в самом деле чем-то отравился? Все-таки другая вода у нас… Или не усвоилось что.

– Знать бы, что так оно и есть… – в задумчивости проговорила Лена.

– Не забивай себе голову лишними проблемами.

– Легко сказать… Кстати, подозрительные личности поблизости не крутились?

– Ни я, ни наши парни никого не углядели. Будем надеяться на лучшее.

Лена кисло улыбнулась.

Утром в понедельник Лакнеру не стало лучше. Он миллион раз извинился перед Мишелем и Леной, но попросил оставить его еще на день в гостинице, может, во вторник он все-таки съездит на «Бифпорк Продакшн».

Равиль Кильдеев был человеком дотошным и велел Лене на всякий случай оставить в номере Лакнера, куда она заходила, чтобы проведать больного, несколько «жучков» – на всякий случай. Пусть пленочка себе крутится…