– То есть… как? Ведь я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя… Никогда никого так не любила. Ты знаешь.

– Так в чем же дело, Мариша? Сейчас, когда…

– Неужели ты не понимаешь? – Марина прикрыла глаза. – Тебя успокаивает этот далекий архив? Что ж, я тоже не стану тебе напоминать ни о чем… даже своим присутствием. Я уеду из этого города. Завтра же.

– Ультиматум?

– Как ты можешь, Глеб? Это жестоко…

Глеб достал сигареты:

– Закуришь?

Марина отрицательно покачала головой, но рука потянулась к пачке.

– Совсем ты ошалела… С этим садом, с этими детьми. Фанатик!

– Не обманывайся, Глеб. От себя не уйдешь. Еще помучаешься месяц-другой… От себя не уйдешь.

Две сизые струйки папиросного дыма переплелись между собой и потянулись к потолку.

– Значит… расстаться? И надолго?

– От тебя это уже не зависит, Глеб… Я всегда буду рядом.

Глеб щелчком отбросил сигарету в угол и поднялся. Пошел вниз по лестнице.

– Может, поешь? Я приготовила, – тихо проговорила Марина.

– Нет аппетита, – Глеб не оборачивался.

– Глеб… что сказать маме?

Глеб остановился. Застегнул плащ.

– Вернусь – сам расскажу.

– Это будет не скоро, Глеб.

– Не скоро, Марина.

Белый кораблик уткнулся в крыльцо. Глеб хотел оттолкнуть его носком, но передумал.

Слабый свет за голубой занавеской погас, вскоре скрипнула дверь подъезда, обозначив в светлом проеме фигуру Марины с накинутым на плечи пальто.