Собственно, с этого момента и начался открытый разрыв между бывшими друзьями, быстро переросший в затяжной конфликт и скандал. 31 января 1995 года Минфин указал на недопустимость размещения целевого кредита на депозитном счете. Вскоре депозит «Оки» в НБД закрыли, а остаток своих кредитных средств завод перевел на счет в Промстройбанке. Туда же из Минфина стали поступать остальные заемные деньги. «Естественно, ни Немцов, ни Бревнов, то есть сросшиеся власть и капитал, не могли смириться с потерей возможности прокрутки бюджетных средств, – писал Гельман. – Ведь НБД обслуживал и нижегородский займ, по облигациям которого – „немцовкам“ надо было выплачивать проценты. И для этого выстраивалась пирамида по образцу Мавроди». Между тем Навашинский завод, нуждавшийся в, по сути, своих же средствах, которые были заморожены в НБД, решил продать в кредит построенную им баржу стоимостью 2 миллиона долларов шведской фирме. Причем первый платеж в 250 тысяч долларов директор завода поручил этой фирме перевести в норвежскую компанию Климентьева в счет оплаты за поставку оборудования для экспортных судов. И оборудование «Оке» поставили. Но при этом формально был нарушен президентский указ об обязательной продаже половины валютной выручки на внутреннем российском рынке через уполномоченные банки. Именно это нарушение, по сути своей не являвшееся уголовным (указ президента – это не федеральный закон), в дальнейшем послужило поводом для возбуждения уголовного дела против Климентьева и директора завода Кислякова.

Ну а в Нижнем Новгороде тем временем разгоралась война пресс-конференций. Сначала Климентьев собирал журналистов и рассказывал им свое видение проблемы и катил бочку на губернатора, потом Немцов собирал свою пресс-конференцию, опровергал доводы оппонента и катил эту бочку в обратную сторону. При этом Андрей Анатольевич поддерживал образ честного бизнесмена, думающего о стране, а Борис Ефимович – честного, незапятнанного чиновника. Ну а нижегородцы с удовольствием следили за этим шоу. Бывшие компаньоны и друзья ругаются и грязью друг друга поливают! Пик скандала, во всяком случае его медийной части, пришелся на март 1995 года.

«Я подозрительностью не страдаю, – говорил Немцов в типичном интервью „Нижегородским новостям“ в начале марта. – Презумпция невиновности – главный принцип в моей работе. Если человек меня не подставляет, если он честно себя ведет, не ворует, если государственные деньги, которые даются, используются по назначению, у меня никаких претензий к нему не будет, если даже у него какое-то темное прошлое. Но когда возникает проблема, то, естественно, никакая дружба не может стать причиной, мешающей проверить, куда делись деньги. Дружба дружбой, а денежки врозь… Климентьев стал очень сильно нервничать, стал создавать партию, цель всего этого очень простая. „Буржуазная диктатура“ – это просто некий эпатаж, который нужен, чтобы привлечь публику. Цель – найти губернатора, который был бы подотчетен не народу, а только Климентьеву. Ему нужен ручной губернатор, желательно такой, у которого были бы какие-то неблаговидные поступки, о которых знает Климентьев, но не знает народ». Ну а у него, Бориса Ефимовича, таких «неблаговидных» поступков конечно же не было!

Что касается конкретики, то Немцов обвинил Климентьева в том, что тот, как совладелец российско-норвежской фирмы «Ароко», сначала заключил с еще не принадлежавшим ему заводом «Ока» договор на разработку проектной документации на постройку судов. Сумма контракта составила 790 тысяч долларов. А потом заключил точно такой же договор уже с российским ЦКБ «Вымпел», только уже на значительно меньшую сумму – 480 тысяч долларов. Куда, мол, ушла разница в 320 тысяч? Присвоил?! А потом на эти же и другие, неизвестно откуда взявшиеся деньги завод выкупил? На что Климентьев ответил, что ничего криминального в этой схеме нет. Мол, фирма «Ароко» являлась заказчиком, объявила конкурс, который и выиграло ОКБ «Вымпел». А разница не что иное, как прибыль. Попутно Андрей Анатольевич обвинил Бориса Ефимовича в фактическом срыве контракта через подконтрольный банк, о чем говорилось выше.

«Сейчас уже установлено, что 5 млн 300 тыс. долларов находятся на счетах RussianSchipping, – объяснял Климентьев 7 марта. – Компания несет ответственность за эти деньги. Почему же не исполняется контракт? Потому, что АО „Навашинский судостроительный завод „Ока“ перевело туда 5 млн 300 тыс. долларов, а должно перевести 6 млн 800 тыс., чтобы „начинался“ контракт. Кто же помешал их перевести? Из письма Министерства финансов следует, что 2 млн долларов лежат на депозите в „бревновско-немцовском банке“. А то, что этот НБД-банк под непосредственным оком Б. Е. Немцова, ни у кого сомнений не вызывает. Посмотрим, кто окажется виновен в невыполнении этого контракта. О том, что Б. Е. Немцов знал о депозите 9 сентября 1994 года, свидетельствуют имеющиеся у меня документы». Попутно Климентьев зачитал документ о проверке деятельности завода по использованию валютных кредитов, проведенной Минфином в ноябре прошлого года и не выявившей никаких нарушений. Кроме того, Андрей Анатольевич предложил Борису Ефимовичу подать в отставку, если выяснится, что именно он виноват в разбазаривании денег. А заодно намекнул на собственные губернаторские амбиции. «У нас есть нормальная, сформированная промышленная элита, финансисты, – заявил он. – Выделяется группа, человек десять, начинается спокойная работа, чтобы делать Россию конкурентоспособной. Я, честно говоря, не за то, чтобы всем жилось хорошо и так далее. А за то, чтобы Россия была на первых местах в мире… Я бы вступил в ту „десятку“, о которой говорил. В десятку лучших Нижнего Новгорода в бизнесе я бы вошел».

Попутно Климентьев накатал телегу на Немцова Жириновскому и в другие партии. «Я прошу представителей фракций приехать в Нижний Новгород, чтобы разобраться в действиях господина Немцова как депутата по отношению ко мне и моей фирме», – говорилось в жалобах. А еще через пару дней Климентьев подал на Немцова в суд. «Отвечая на вопросы журналистов по поводу расходования валютного кредита, выделенного Министерством финансов РФ Навашинскому судостроительному заводу „Ока“, Б. Е. Немцов вменил мне в вину расхищение бюджетных средств и валютные махинации, – говорилось в исковом заявлении. – Не вникая в содержание контрактов между заводом „Ока“ и норвежской фирмой, по которым валютные средства были направлены за границу, губернатор голословно обвинил меня в прикарманивании государственных денег, в заключении фиктивных контрактов». Текст, разумеется, был зачитан журналистам на очередной пресс-конференции, состоявшейся 10 марта.

Тем временем народ, социологи и журналисты строили версии, почему же разругались бывшие друзья. Все понимали, что в деле о «навашинских миллионах» так или иначе задействованы оба оппонента, но не могли понять, почему вдруг весь сор из избы полетел в публичную плоскость. Поговаривали даже, что Немцова и Климентьева стравила некая «третья сила», которая таким способом хотела «низвергнуть высоко залетевшую область и ее губернатора». Такую версию высказала депутат Госдумы Т. Черторицкая. «Никакой третьей силы нет, – опроверг эти домыслы Немцов в очередном интервью. – Соображения о третьей силе уходят в космическую область. Ситуация прозрачна. Государство дало взаймы деньги и теперь проверяет, как они были использованы. Если выяснится, что деньги разбазарены, украдены, то те, кто это допустил, будут наказаны. Это не конфликт между Немцовым и Климентьевым. Это конфликт между государством и гражданами, которые хотят поживиться за счет государства… Я не отвечаю за суд. Но я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы разобраться, чтобы все детали дела получили огласку. Хотя бы потому, чтобы за Россией не закрепилась слава криминального государства».