Много позже стало известно, что за тип этот Ингумбо Эсембе Нгали. Еще на родине, в далеком Зимбабве, Ингумбо стал членом африканской ветви Аль-Каиды. Он активно участвовал в террористических актах, боролся против «неверных» — словом, жил так, как учат жить всех террористов их лидеры. Однажды непосредственный начальник Ингумбо неожиданно приказал ему учить русский язык. Дескать, через год его отправят в холодную Россию с очень важной миссией. Что это за миссия, шеф пока не сообщил. Целый год Ингумбо корпел над учебниками и, в конце концов, научился довольно сносно говорить по-русски. Накануне отлета Ингумбо посвятили в суть дела.

Непостижимым образом террористы узнали, что в секретных лабораториях при АЭС в Дубне ведутся испытания одного из самых потенциально опасных и редчайших материалов, используемых в ядерных реакторах и бомбах, — гафния. Впрочем, такие же испытания проводились и в США, и в Великобритании. В каждую из этих стран были засланы люди Аль-Каиды. Ингумбо досталась Россия. Надо заметить, именно гафний называют исходным материалом для оружия нового поколения. Оно стирает различия между обычным и ядерным вооружениями. Энергия, выпускаемая им в виде гамма-излучения, мгновенно убивающего людей, в шестьдесят раз сильнее обычных химических веществ.

Один грамм специально обогащенного энергией гафния несет в себе больше мощности, чем пятьдесят килограммов динамита.

Ингумбо следует выяснить технологию обогащения гафния. Именно с этой целью его посылают в Дубну. Срок выполнения задания оговорили сразу — не дольше трех-четырех лет. Вот таким образом «наш» негр и оказался в Дубне. Ксения Штейн в лаборатории при АЭС занималась именно обогащением гафния и его испытаниями. Скорее всего, Ингумбо требовал, чтобы жена подробно рассказала о технологии, о том, что уже достигнуто, чего еще только планируется достичь. Как мы помним, Ксюша отказалась наотрез, и никакие деньги не могли поколебать ее решения. К сожалению, несчастная девушка даже не подозревала, что ее отказ равносилен самоубийству — в планы Ингумбо не входило оставлять в живых ненужных свидетелей…

Времени для того, чтобы начинать все сначала, уже не было. Раздосадованный негр, проваливший задание начальства, решает вернуться на родину. И надо же такому случиться, что за день до отлета в Зимбабве Ингумбо совершенно случайно узнает о проекте «Новые амазонки». То ли в баре, то ли в ночном клубе он стал невольным слушателем разговора Погудина и Завалова об этом проекте.

Из клуба негр вышел с широкой улыбкой на лице. Он уже знал, как сможет реабилитироваться перед шефом. План был прост, как таблица умножения. Дома Ингумбо сперва, конечно, получил хороший нагоняй от своего непосредственного начальства, а потом удостоился благодарности за интересную идею.

Надежный человек банды террористов «пас» русских «амазонок», то есть нас, с момента приземления на благословенной африканской земле. Катер, на который нас погрузили для отправки на Зеленую Обезьяну, террористы перекупили. Они просто дали хозяину катера денег, и он доставил «амазонок» в нужное место. Разумеется, сразу после исполнения задания горе-капитана убрали, нашу съемочную группу тоже, а мы попали в заложники. Однако нужен был человек, который наблюдал бы за нашими действиями, за каждым нашим шагом. Угадайте, кто стал этим наблюдателем? Конечно, Ингумбо! Он неплохо владел русским языком, следовательно, был в курсе всего происходящего в лагере. Способ внедрения «казачка» в стан «амазонок» террористы избрали жестокий, но действенный: они до полусмерти избили Ингумбо и для надежности прострелили ему ногу. Специально для наших нежных ушей и доверчивых душ негр сочинил «жалистную» историю о том, как его, несчастного, похитили нехорошие дяди, избили, чуть не расстреляли и оставили умирать в Хана-тауне.

За несколько месяцев до нашего появления на острове террористам удалось приобрести 3,5 килограмма необогащенного гафния. Где именно, до сих пор выясняют спецслужбы, причем не только российские. Гафний хранился в металлообразной форме на острове, в том самом подвале, куда мы сбросили парочку «спеленатых» террористов. Вот почему Ингумбо так перепугался, когда мы сообщили ему, где отдыхают его товарищи.

Женщина из Международного комитета по борьбе с терроризмом говорила о сумме выкупа, затребованного нашими похитителями. Деньги им нужны были для обустройства цеха-лаборатории по обогащению гафния, то есть доведения его до стопроцентной чистоты. Ну а как дальше развивались события, теперь известно, наверное, всему миру…

— Да-а, — протянула Маруська, когда Игнат закончил рассказ. — Вот ведь сволочи, чего удумали! Хорошо еще, что именно мы попались в их лапы. Окажись на нашем месте кто-нибудь другой, неизвестно, как бы все обернулось… Стойте, стойте! Это что ж выходит? Выходит, мы герои, что ли?

— Ну… в общем-то… где-то даже и герои, — нехотя признался Игнат.

— Так это ж здорово! Это следует отметить!

Манька разлила остатки мартини по бокалам. Признаюсь, пока майор вел повествование, мы с подружкой несколько раз прикладывались к бутылке, отчего ее содержимое заметно уменьшилось. Осуждать нас за это не следует — мы ведь страшно волновались на протяжении всего рассказа Манькиного мужа, словно все переживали заново, но уже будучи посвященными в страшные подробности.

Мы выпили за героизм русских девушек, то бишь за нас, после чего Маня нагло заявила своему мужу:

— Ты, дорогой, похлопочи перед начальством: пусть нам по медальке какой-нибудь повесят, да денежек дадут в качестве компенсации за моральный ущерб и в знак благодарности за спасение человечества.

— По заднице вам ремнем солдатским, а не медальки! — рыкнул Игнат. Однако его рычание уже не волновало мою бедовую подругу. Ее голову посетила очередная гениальная идея:

— Надо в ООН писать! На премию от нашего правительства рассчитывать глупо, а в ООН, глядишь, проникнутся и насыплют нам евров полные карманы! Впрочем, можно и доллары, но по курсу. Не-ет, это неплохая идея! Славка, неси бумагу и ручку — будем петицию составлять.

Я с любопытством наблюдала за реакцией Игната. Что-то мне подсказывало, что петицию составить нам не удастся, по крайней мере сегодня. Как в воду глядела! Майор поднялся во весь свой могучий рост, метнул в Марусю пару молний и рявкнул так, что пустая кастрюлька из-под шашлыка гулко ухнула:

— А ну, марш домой! Я сейчас тебе такую петицию составлю! И в ООН, и в НАТО, и во все организации сразу. Бегом!!!

Манька послушно потрусила к выходу, но по ходу успела мне хитро подмигнуть, из чего я сделала вывод, что у подруги имеется секретное оружие против мужниного гнева.

Пока я прибиралась на кухне, в моей голове бродили разные мысли, в основном тревожные.

Ну, на этот раз не без нашего скромного участия удалось разрушить коварные планы международного терроризма. Но ведь на этом Аль-Каида не угомонится. В следующий раз она еще чего-нибудь придумает, не менее коварное и страшное. Чего ж делать-то, а? Мы же с Маруськой не можем постоянно спасать человечество: подружке надо детей рожать, да и мне не мешало бы сделать чего-нибудь полезное. Замуж выйти, что ли?