С Пьеро возникли некоторые трудности. Просидев напрасно несколько часов, Клод встал перед выбором: красота Бюффона или точность и педантичность Реомюра – кстати, эти двое друг друга терпеть не могли. В итоге он остановился на трактате Реомюра по таксидермии, написанном в 1749 году. Книгу окружали четыре пушистеньких цыпленка, набитых опилками. Они поддерживали клювами уголки титульной страницы.

С витриной Ливре пришлось труднее всего – так широк был выбор. Множество низкооплачиваемых и оскорбленных граверов согласились бы бесплатно сделать карикатуру на его плюющуюся физиономию. С другой стороны, газетные лавки буквально завалили Париж рисунками, изображавшими желудочно-кишечные пертурбации торговца. От обоих вариантов Клод отказался. Он хотел отобразить всю парадоксальность привычек Ливре, смесь высокого и низкого, изящного и безвкусного. Поэтому юноша выбрал рисунок, изображавший современную систему канализации, которая однажды вдохновила его на создание части своего чудо-чердака. На картинке были нарисованы в разрезе здание и улица со сложной системой стока, исходящей из туалета. Клод назвал иллюстрацию «Истинные парижские тайны» и укрепил ее при помощи одной из клизм Ливре и плетки из лошадиного волоса.

Одна витрина оставалась пустой. Клод вытер с нее пыль, отполировал стекло специальной перчаткой и вымыл пузырчатую раму. Витрина все не давала юноше покоя, оставаясь незаполненной. Как же ему представиться зрителю?

Клоду всегда было трудно бороться с собственными увлечениями. Выразить их вообще представлялось невозможным. Он пролистал все руководства по ремеслам, какие имелись в магазине, в поисках вдохновения. Но так и не нашел ничего подходящего. Он даже вновь обратился к иллюстрациям «Энциклопедии» (многотомное издание Ливре было гораздо полнее тех разрозненных томов, что хранились в Турне). «Энциклопедия» тоже не окрылила Клода. Сняв с полок около полусотни книг, он наконец нашел гравюру, отражавшую и его состояние духа, и ремесло. Картинка просто ошеломила Клода, она притягивала и отталкивала одновременно. В одном углу изображалась тень мужчины, борющегося со всевозможными шестернями и блоками, решетками и перекладинами, прутьями, спиралями, рычагами, катапультами и колесами. Сами устройства напоминали Клоду о волшебстве работающего механизма, о том, как быстро и четко вращается маховое колесо, как доверительно тикают мастерски собранные часы. А вот в контексте сцена обретала жуткий и гнетущий смысл. Устройства, сами по себе такие прекрасные, являлись орудием пытки. Шестерни и цепи вращались благодаря мучениям и ужасу узника, приводились в движение жестокой бесчеловечностью. Картинка была маленькой, но несла глубокий и жуткий смысл. Гравюру выполнили при помощи концентрированной азотной кислоты, и это напомнило Клоду о забытых начинаниях. Этой кислотой юноша пользовался в работе над металлом, растворял ею серебро. Он на секунду задумался, силясь воскресить в памяти, как аббат показывал ему поднимающиеся над крепкой смесью селитры и обожженного купороса кроваво-красные пары. Рисунок, выбранный Клодом, полнился бесполезными мыслями о недоступных мирах.

Клод провел первую неделю своей обретенной свободы в чтении книг, ведь никогда ранее ему не представлялось такой возможности. Права, что описал Плюмо в своей деистской утопии, были ничем по сравнению с открывшимися перед юношей горизонтами. Без какого-либо вмешательства со стороны Ливре Клод занимался и своими делами и в то же время ублажал клиентов «Глобуса». Последние же не просто остались довольны – они были очарованы. Прохожие покупали, брали напрокат книги и гравюры все чаще и чаще. Клод радовался этому. Хотя ему ничего не перепадало от выручки «Глобуса», набитая до отказа касса с монограммой на боку все же охладила бы гнев Ливре, вернувшегося с курорта.

Под конец одного из таких прибыльных дней, через две недели после временного назначения Клода, медный колокольчик возвестил о прибытии нового клиента. Целый день шел дождь, и торговля не клеилась. Клод проводил время за чтением книги игрушечных дел мастера при дворе Людовика IX, Франсуа Жозефа де Камю. Юноша отложил книгу и выглянул из-за письменного стола. У входа стояла дама среднего возраста, чей облик говорил о сомнительном образе жизни. Она была красива и хорошо одета. Платье пропиталось водой, и сквозь него слегка просвечивал корсет. Женщина сняла меховую шляпку и произнесла:

– Будьте добры, доложите обо мне вашему хозяину.

Клод был рад перерыву, он поднялся и закрыл де Камю. Перед этим юноша безрезультатно пытался разобраться в механическом обосновании коэффициентов трения, описанных в трактате.

– Хозяина сейчас нет, мадам.

– Ты его помощник?

– Я его ученик, да. Он уехал исследовать принципы гидродинамики. – Клод получал удовольствие от такого полуправдивого объяснения, которое косвенно открывало истинную причину отлучки – визит в Монтсеррат, где ставили отличные клизмы. (Обслуживающий персонал смешивал родниковую воду, отруби, молоко и желтый сахар.)

Дама взглянула на витрины. Она постучала пальцами по стеклу над иллюстрацией с деликатесами, размещенной в честь извозчика. На картинке были изображены: маленькие пирожные, ровные пирамиды отборных фруктов, цыплята, утята, окруженные различными хлебцами, пудинги, нежные суфле и торт в виде гусарского кивера. Включая припудренные рожки, все сооружение давало понять, какое удовольствие получили охотники – и какое предстоит получить гостям.

– Вы это сделали специально, чтобы покупатели проголодались? – спросила она.

– О да, проголодались настолько, что купили бы книгу, – ответил Клод. – Хотели бы вы увидеть книгу во всей ее полноте?

Дама покачала головой.

Клод присмотрелся к женщине. Что-то в ней было…

– Ты не сказал мне, когда вернется твой хозяин.

Все еще пристально глядя на клиентку, Клод ответил:

– Его не будет в городе несколько недель. Но я, конечно, буду рад помочь вам в любом литературном приключении, на какое вы решитесь. – Последнюю фразу Клод почерпнул из «перла».

Дама положила меховую шляпку на витрину и открыла сумочку.

– Приключение, как ты говоришь, далеко не литературное. – Она нервно рассмеялась, а потом задумалась. – То, что мне нужно, имеет философскую природу. – Женщина посмотрела на занавеску. – Я думаю, это можно найти там.

Дама заглянула в свою изящную записную книжку с золотым обрезом, полную записей о встречах.

– Ах да, вот оно. – Она не стала читать вслух заглавие, а стыдливо указала на него пальцем: «Рассказ шлюхи».

Так как дама не произнесла пароля, Клод был вынужден сделать вид, что сомневается, в наличии ли у них эта книга. Он выразил надежду, что, возможно, хозяин поможет, когда вернется. Последовало еще несколько неуклюжих реплик, пока клиентка наконец не выдала:

– Ах да! Я же должна сказать «скверная мантия»! Или что-то еще?! – Она снова полезла в свою книжку. – Греховное облачение! Ну вот, я сказала! Теперь прошу вас дать мне необходимую книгу.