— У страха глаза велики, — вздохнул Ершов. — Вам надо было просто жить дальше.

— Обожаю, когда советы, как детей воспитывать, старые девы раздают, — вспыхнула Риа. — Вы в моей шкуре не побывали. С паспортом на другое имя и с другой внешностью я живу спокойно.

— Рад, что ты познала дзен, — зашипел Крис, — но я тебя заставлю нервничать. Не верю ни одному твоему слову. Ты Аню отравила! Ты к ней в гости поздно вечером в воскресенье напросилась и…

— В выходной? — заморгала помощница Игрова. — Да мне только во вторник из клиники сообщили, что к ним поступила певица Анна. Думала, ее тогда и положили. Когда Аньку полуживой обнаружили?

— Утром в понедельник, — ответил Аверьянов.

— Здорово, — обрадовалась Риа. — А когда отравили или сама она таблеток обожралась?

— В ночь с воскресенья на понедельник, — уточнил Илья, — время до минуты указать невозможно. Час-два-три-четыре ночи. Как-то так.

— Не нужна точность, — сказала Риа.

— Объясните, пожалуйста, почему вас так время интересует? — удивился Федор.

— В пятницу мы с Никитой смотались во Владивосток, — торжествующе заявила Риа, — большой секрет, но Никита аэрофоб, правда, странный. Три-четыре часа нормально летит. А вот если пять и больше, его мандраж колотит. Страх свой он скрывает, но один далеко не отправляется. Я с ним летала.

— Она говорит правду, — сказал Димон, глядя в ноутбук, — Кузнецова путешествовала с Игровым. Из Владика они, если по московскому времени, вылетели в полночь. Рейс по расписанию раньше, но самолет поздно прибыл, соответственно, задержался с отлетом. До Москвы из Владивостока, как правило, лайнер добирается за восемь часов с минутами. Однако рейсу с воскресенья на понедельник не везло по полной программе. Он сел в Новосибирске, сработал датчик разгерметизации салона. До пяти мыкались в аэропорту. В Москве они оказались к обеду. Тогда Анну уже поместили в реанимацию.

— Вот видите, — выкрикнула Риа, — ни при чем я совсем. Черт! Почему раньше не сообразила вас про время спросить? Вот ступила! Не стала бы душевный стриптиз тут устраивать. Просто попросила бы проверить список пассажиров. Ну и дура я! Идиотка полная!

Спустя несколько часов я стояла в супермаркете и, глядя на стеллаж с консервами, пыталась вспомнить, что мне велела купить Рина. Точно не сайру в томате и не банку с надписью «Рыба кролик с заячьей капустой». Я потрясла головой. Рыба кролик? Есть такая на свете?

— Не ходи, подожди, — крикнул звонкий голос, и неподалеку от меня остановилась девочка лет десяти.

Она схватила банку с ярко-красной этикеткой, сунула ее в тележку, прикрыла пакетом с крупой и завопила:

— Все!

В зоне видимости появился паренек примерно того же возраста.

— Начинай, — скомандовала школьница.

— На каких полках? — спросил ее приятель. — Подскажи, Юль.

— Хитрый какой, — засмеялась Юля, — еще чего. Вспоминай, Андрюха.

— Так нечестно, — заныл паренек, — тут много всего.

— Я нашла, — топнула ногой Юля.

— У тебя книги были, — возразил мальчик.

Юля запрыгала.

— Мы поспорили. Сначала смотрим на товар. Потом убираем одну штуку. Надо сказать, чего нет. Ты сам меня в книги привел, я на них поглядела, запомнила и ушла. Ты вытащил том. Я вернулась и сразу сообразила: нет детектива Татьяны Поляковой «Змей-соблазнитель». Она мой любимый писатель, я ее произведения по два-три раза читаю. Но к книжным стеллажам меня ты привел. А мог выбрать что угодно. Я вот рыбные консервы отыскала. Говори, чего нет!

— Сайра есть, — забубнил мальчик, — кальмар тоже и осетрина.

Юля постучала пальцем по лбу.

— Тук-тук, откройся! То, что перед носом стоит, чудесно видно. Чего нет? Нет чего? Отсутствует какой товар? Ну? Раз, два, три… Ура! Я выиграла! Покупай мороженое.

— Нечестно это, — рассердился Андрей.

— Все по правилам, — в последний раз подпрыгнула девочка и пошла к кассам.

Продолжая возмущаться, мальчик поплелся за ней. Я посмотрела им вслед, вынула телефон и позвонила Ивану.

— Ты где? — спросил муж.

— В магазине, — ответила я. — Помнишь, как Крис во время разговора с нами вскользь бросил: «Когда Аню увезли, я за руль сесть не смог, вызвал такси, машина быстро приехала, но я весь извелся, ожидая ее. Бегал по спальне, мне казалось: что-то пропало. Думал, может, грабитель залез? Аня его увидела…» Я еще ему ответила: «Домушник не станет хозяйку лекарством угощать, схватит стул и ударит ее. Вы очень нервничали, поэтому и подумали про ограбление». А сейчас мне в голову пришло: что, если Крис тогда не зря о пропаже какой-то вещи подумал? Возможно, нечто ценное испарилось. Вдруг это ниточка, которая нас куда-нибудь приведет? Сейчас поговорю с Гумбановым, попрошу его приехать на квартиру к Анне. Пусть внимательно осмотрится.

— Ладно, — согласился муж, — я тоже приеду.

…Около восьми вечера рокер открыл дверь апартаментов Ани и попятился.

— Что-то не так? — спросила я.

— Воздух, — с трудом произнес Крис, — у Аньки всегда так пахнет. Она ароматические свечки любила, лампы с маслом.

— Любит, — поправила я, надела перчатки и нажала на выключатель, — Аня жива.

— Пока, — мрачно уточнил рокер, — мне врач сегодня сказал, что навряд ли она очнется.

— Доктор не Господь Бог, — рассердился Иван, — не надо никого раньше времени хоронить. А теперь внимательно осмотритесь. Почему, когда вы ждали такси, подумали о пропаже чего-то? Где вы находились?

Крис потер рукой лоб.

— Не соображу сейчас. Голова отказывает. Запах. Ощущение, будто Нюша здесь.

Я решила ему помочь:

— В кухню, туалет тогда заглядывали?

— М-м-м, — пробормотал Гумбанов.

— Не торопитесь, — попросил Иван, — давайте по порядку. Вы приехали к Ане. Дверь сами открыли?

— Звонил Нюше по телефону, ответа не дождался, — вздохнул рокер. — Приехал, в дверь трезвонил, тишина, я свои ключи вынул…

— Вот и начнем с этого момента, — кивнул мой муж.

Мы снова вышли на лестницу.

— Повторяйте свои действия, говорите о них вслух, — попросил Иван, — если что-то вам тогда показалось странным, необычным, непременно скажите.

— Даже ерунду какую-то, — дополнила я.

— Понял, — кивнул музыкант, — ну… позвонил я… никакого ответа… ключ вынул… ключ… ага…

— Что вас встревожило? — заинтересовался Иван Никифорович.

— Аня жаловалась незадолго до случившегося, — забубнил рокер, — что замок у нее плохо открываться стал. Вроде как заедал. И у меня тогда он… ну… не так легко повернулся. Сейчас тоже туго шел.