Кто-то присвистнул, Кашалотиха от такой наглости лишилась дара речи и застыла, раскрыв рот. Кажется, Витамин потерял сейчас все ее расположение, окончательно и бесповоротно.

– Я искал помощи, – драматичным полушепотом ответил староста. – Вчера я был болен и всего лишь хотел попросить лекарства. Но никого из вас не оказалось на месте, и мне пришлось обойти все вокруг, пока не нашлись ответственные люди, готовые помочь.

– Что же вы так себя не бережете, – не обращая на его несчастное лицо никакого внимания, пропела Кристина притворно-ласково. – Если были больны, вам следовало лежать в постели и отдыхать. Вызвать врача или хотя бы медсестру. А не искать помощь где попало, да еще целые сутки.

– А чего это он в моей кладовке помощь искал? Еще и сухофруктов для компота сожрал полмешка, – вмешалась тетя Дуся и замахнулась на отшатнувшегося Витамина: – У, вредитель!

– Я весь день лечился голоданием и антипаразитарными средствами, – сказал он с укором. – И к вечеру совершенно обессилел. Почти лишился сознания на улице и зашел в ближайшее теплое и тихое место. Да, я заснул! Чтобы восстановить силы, съел у вас горсть урюка! Неужели ПТУ от этого разорится?!

– Вот уж не думала, что вы так боитесь паразитов. До сих пор вы их не выводили, а, скорее, наоборот, – не удержалась Кристина.

– Опарыш – не паразит. Удивлен, что человек, который учит других, не знает элементарных вещей.

– Ладно. Идите за мной, я бы хотела обсудить ваше скандальное поведение наедине.

– Но это всех касается, – обиделась Кашалотиха. – Надо провести собрание, поставить в известность Александра Александровича…

– Вениамин Эдикович числится в моей группе, так что для начала я поговорю с ним сама. А ректор сейчас очень занят. Соберемся, когда у него будет время.

Извинившись перед тетей Дусей (не забыть бы где-нибудь достать для нее коробочку конфет в качестве моральной компенсации), Кристина направилась к выходу. Витамин прикинул шансы, решил, что уйти с куратором безопаснее, и понуро двинулся следом.

Совещание Дориан провел только в конце недели, общее для всех сотрудников. О планерке для посвященных даже не вспоминал. Кристина не узнавала ректора: он выглядел рассеянным и озадаченным, на все вопросы отвечал кратко, не особо вникая в суть дела, лишь бы его скорее оставили в покое.

Конечно, в этом были свои плюсы. Например, неожиданно легко удалось получить добро на новую комнату для Саши Иванова, несмотря на возмущение Кашалотихи. Но поведение Дориана настораживало, и Кристина постоянно ждала момента, когда это спокойствие сменится новым приступом бурной деятельности.

А самое странное, что ректор ни слова не сказал о проникновении злоумышленников в тайную библиотеку. Сама девушка эту тему не поднимала – Вадим не велел.

– Не стоит его нервировать, – говорил он, выслушав историю о похождениях Витамина. – Сан Саныч далеко не глуп и, как все аферисты, прекрасно чует, когда пахнет жареным. Мы почти поймали его за руку.

– Я понимаю, у вас свои интересы, – отвечала Кристина, запивая печенье невкусным пакетированным чаем. – Но эти сектанты… Мне плевать на ректора, я за студентов переживаю.

– Они-то как раз вполне могут за себя постоять, – хмыкнул Вадим. – К тому же у меня все под контролем.

– Угу. Я заметила.

Возможно, Дориана агенты за руку и поймали, но Витамина вывести на чистую воду им не удалось. Когда сама Кристина обвинила его в попытке кражи и намекнула, что ректор обо всем узнает и примет самые серьезные меры, Вениамин сделал вид, будто не понимает, о чем речь.

Глядя на преподавательницу кристально честными глазами, он клялся, что в библиотеке с тех пор, как получил учебники, ни разу не бывал. И вообще, был в тот вечер ужасно болен и занимался только поиском лекарства.

Кристина попыталась на него надавить, но в ответ староста невозмутимо спросил, видела ли она его в библиотеке, а если нет, то кто его, страдальца, незаслуженно оклеветал.

Выдать Стаса она не могла. Ни Витамину, ни сектантам, ни Вадиму. Хотя последний, конечно, пытался выяснить подробности, но в конце концов позволил ей сохранить чужие секреты.

– Оставляю эту темную лошадку на твоей совести, – решил Вадим, но во взгляде его ясно читалось недовольство. – Надеюсь, он не успеет наворотить дел. Или она. А за старостой вашим будем присматривать.

Он заверил Кристину, что может заставить Витамина во всем признаться в любой момент, но не хочет спугнуть его сообщников. Сошлись на том, что девушка должна притвориться, будто ничего не случилось, в оправдания старосты она поверила и ни о каких сектантах даже не подозревает.

Странно, но вместо того, чтобы успокоиться, она почувствовала обиду. Словно ей, как школьнице, велели не путаться у взрослых под ногами.

От повторной вылазки в подвал Кристина всеми силами старалась откосить. От одной только мысли, что стены, не выдержав несанкционированного расширения простенков, рухнут, погребя под собой ее и Таню, становилось дурно. Хотя девочка придерживалась другого мнения – раз ступени выдерживают Дориана (ведь сомнений в том, что этим на досуге развлекается ректор, нет), то выдержат и их.

Таня с подругами даже отважилась следить за ректором. Девочки посменно «несли вахту», и в результате действительно получалось, что Дориан из здания вообще не выходил, если конечно не выбирался тайком через подвал.

Кристине очень хотелось, наконец, покончить с этим дурдомом, но случилось нечто неожиданное. Вернувшись однажды вечером домой, она увидела, что Марина собирает вещи.

– То есть как увольняешься? – растерялась Кристина, наблюдая, как соседка собирает зубную щетку, шампуни, полотенца и прочее добро из ванной.

– Вот так! – прошипела сквозь зубы Марина и потопала в свою комнату.

Кристина хотела было направиться следом, но тут появилась Кашалотиха и придержала ее за локоток:

– Кристиночка, что ж ты в облаках витаешь, не знаешь ничего, что у нас под носом делается? – ласково проворчала она.

После публичной оказии с Вениамином гром-баба стала с Кристиной намного приветливее. То ли чувствовала вину за то, что вынуждала ее хлопотать за комнату для чужого студента, то ли еще что. Кто ее, бомбовозиху, поймет?

Поймав недоуменный взгляд собеседницы, Степановна громким шепотом поведала:

– Пусть катится отсюда, сектантка драная! Я б их всех в каталажку упекла!

– Сектантка? – Кристину охватили ступор и недоумение, быстро переросшие в злость.

«Она – сектантка, а мы – нет?» – хотелось воскликнуть ей. – «А знаете ли вы, Алина Степановна, что учим мы студентов дребедени, большей частью переписанной из сектантской книжки! Так почему «сектантка» у нас только Марина?»

Но защищать несчастный затюканный «синий чулок» ей не пришлось.