ДОМ БАКРАВАНА РЯДОМ С БАЗАРОМ. 19:15. Внешняя дверь в стене распахнулась.

– Салам, ваше высочество. – Слуга смотрел, как Шахразада со счастливой улыбкой порхнула мимо во внутренний двор, сопровождаемая Джари. Там она скинула чадру и тряхнула головой, рассыпая освободившиеся волосы по плечам и взбивая их кончиками пальцев. – Э-э… ваш супруг вернулся, ваше высочество. Он появился сразу после захода солнца.

На мгновение Шахразада застыла в свете масляных светильников, пламя которых подрагивало на заснеженном дворе, ведущем к главному входу.

Значит, все кончено, думала она. Кончено, еще не начавшись. Это почти началось сегодня. Я была готова и все же не готова… а теперь, а теперь я спасена от… от своей похоти. Была это похоть или любовь, не это ли я пыталась решить для себя? Не знаю, я не знаю, но… но завтра я увижусь с ним в последний раз. Я должна увидеть его еще раз, должна, всего… всего один раз… Просто попрощаться…

Ее глаза наполнились слезами, и она вбежала в дом, пронеслась по комнатам и залам, взлетела вверх по лестнице в их комнаты и бросилась в его объятия:

– Томми-и-и-и-и-и, как долго тебя не было!

– Я так тосковал по тебе!.. Не плачь, родная, не нужно плакать…

Его руки сомкнулись вокруг нее, и она уловила едва различимый знакомый запах бензина, который шел от его летной одежды, висевшей на крючке. Она увидела, как он озабочен. НВС пожаром возник в ее мыслях, но она отодвинула все в сторону и, не давая ему ни секунды, поднялась на цыпочки, поцеловала его и затараторила:

– У меня такая чудесная новость. Я ношу ребенка, о да, это правда, и я была у доктора, и завтра будет готов результат анализа, но я знаю! – Ее улыбка была огромной и искренней. – О Томми, – продолжала она на одном дыхании, чувствуя, как его руки крепче сжимаются вокруг нее, – ты женишься на мне, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста?

– Но мы же жена…

– Скажи это, о пожалуйста, скажи это! – Она подняла глаза и увидела, что он все так же бледен и улыбается лишь чуть-чуть, но и этого было довольно на данный момент, и она услышала, как он сказал: «Конечно, я женюсь на тебе». – Нет, скажи как подобает. Я беру тебя в жены, Шахразада Бакраван. Я женюсь, женюсь, женюсь на тебе, – потом услышала, как он произнес это вслед за ней, и это сделало момент совершенным. – Замечательно! – вырвалось у нее, и она обняла его в ответ, потом оттолкнула и подбежала к зеркалу, чтобы поправить макияж. В зеркале она заметила отражение Лочарта, его лицо было таким суровым, встревоженным. – В чем дело?

– Ты уверена… уверена насчет ребенка?

– Конечно, я уверена, – рассмеялась она, – но доктору нужны доказательства, мужьям нужны доказательства. Разве это не чудесно?

– Да… да, чудесно. – Он положил руки ей на плечи. – Я люблю тебя!

В ее голове звучало другое «я люблю тебя», произнесенное с такой страстью и тоской, и она подумала, как странно, что, хотя любовь ее мужа была неоспоримой и доказанной, а любовь Ибрагима – нет, все же любовь Ибрагима была безоговорочной, тогда как, даже после такой чудесной новости, ее муж смотрел на нее, нахмурив брови.

– Год и один день прошли, Томми, год и один день, которые ты хотел, – мягко сказала она, поднимаясь из-за столика с косметикой, обняла его руками за шею, улыбаясь ему, понимая, что в ее силах помочь ему.

«Чужеземцы не такие, как мы, принцесса, – говорила ей Джари, – они по-другому на все реагируют, их по-другому воспитывали, но тебе не нужно тревожиться, просто будь сама собой, такой обворожительной, и он станет мягкой глиной в твоих руках…» Томми будет самым лучшим отцом на свете, пообещала она себе, не в силах сдержать радость, что устояла сегодня днем, что объявила свою новость, и теперь они будут жить счастливо до скончания дней.

– Мы ведь будем, Томми, правда?

– Что?

– Жить счастливо до скончания дней.

На какой-то миг ее радость стерла из его сознания боль о Кариме Пешади и о том, что ему нужно сделать и как сделать это. Он подхватил ее на руки и опустился в глубокое кресло, держа ее как младенца.

– О да. О да, непременно. Нам о стольком нужно погово…

Стук Джари в дверь прервал его.

– Войди, Джари.

– Пожалуйста, извините меня, ваше превосходительство, но его превосходительство Мешанг и ее высочество прибыли и ожидают удовольствия видеть вас обоих, когда вам будет удобно.

– Передай его превосходительству, мы придем сразу же, как только переоденемся. – Лочарт не заметил выражения облегчения на лице Джари, когда Шахразада кивнула ей и лучезарно улыбнулась.

– Я напущу вам ванну, ваше высочество, – сказала Джари и прошла в ванную комнату. – Разве не чудесную весть принесла вам ее высочество, ваше превосходительство? Примите мои поздравления, ваше превосходительство, самые горячие поздравления…

– Спасибо, Джари, – ответил Лочарт, не слушая ее; он думал о будущем ребенке, о Шахразаде, утонув мыслями в тревогах и радости. Так все теперь запуталось, стало таким сложным.

Застольная беседа была скучной, в ней доминировал Мешанг, теперь, став главой семьи, он всегда это делал, Шахразада и Зара едва принимали участие в разговоре, Лочарт говорил совсем немного; какой смысл рассказывать о Загросе: Мешанга никогда не интересовало его мнение или то, чем он занимался. Дважды он едва не выпалил им о том, что случилось с Каримом. Незачем им пока говорить, подумал он, пряча свое отчаяние. Зачем быть дурным вестником?

– Вы не находите, что жизнь в Тегеране стала трудной? – спросил он.

Мешанг весь вечер стенал по поводу новых правил, введенных на базаре.

– Жизнь всегда трудна, – ответил Мешанг, – но если ты иранец, опытный базаари, обладающий осторожностью и знаниями, то упорным трудом и логикой можно обуздать даже Революционный комитет. Нам всегда удавалось держать в узде сборщиков налогов, правителей, шахов, комиссаров и британских и американских пашей.

– Я очень рад это слышать, очень рад.

– А я очень рад, что вы вернулись. Я хотел поговорить с вами. Сестра сказала вам о ребенке, которого она носит?

– Да-да, сказала. Поистине чудесная новость!

– Да, безусловно. Хвала Аллаху. Каковы ваши планы?

– Что вы имеете в виду?

– Где вы собираетесь жить? Как вы теперь будете платить за все?

Возникшее молчание было бездонным.

– Управимся как-нибудь, – начал Лочарт. – Я намере…

– Не вижу, как это у вас может получиться, если рассуждать логически. Я просматривал счета за прошлый год… – Мешанг замолчал, увидев, что Зара поднялась с места.

– Не думаю, что сейчас подходящее время говорить о счетах, – сказала она, внезапно побледнев; вместе с ней побледнела и Шахразада.

– А вот я как раз думаю, – сердито возразил Мешанг. – Как моя сестра сможет выжить? Сядь, Зара, и слушай! Садись! И когда я в будущем скажу, что ты не пойдешь на демонстрацию протеста или еще куда-нибудь, ты подчинишься моему приказу или я высеку тебя! Сядь на место! – (Зара повиновалась, шокированная его безобразным поведением и жестокостью. Шахразада была потрясена, ее мир рушился вокруг нее. Она увидела, как ее брат повернулся к Лочарту.) – Итак, капитан, ваши счета за прошлый год, счета, оплаченные моим отцом, не говоря о тех, которые еще не оплачены, значительно превышают вашу зарплату. Это правда?