Честно говоря, не попроси королева о помощи, сестра Портолес забила бы себя насмерть прямо здесь и сейчас. Однако королева Индсорит, Сердце Звезды, Самоцвет Диадемы, пожелала, чтобы Портолес взяла на себя эту миссию и выполнила ее любыми средствами. Она не приказывала монахине, не требовала повиновения – она попросила, и это меняло дело. Сорок шесть ударов могут подождать до возвращения. Если Портолес вернется.

– Ты как будто уже не здесь, – сказал брат Ван, рукавом утирая слюну, стекавшую с вечно оскаленных напоказ десен.

Сердце сестры заныло при мысли, что придется вновь покинуть брата Вана, когда он только возобновил свои посещения, но потом укрепилось. Если Ван и правда читал душу Портолес со всеми ее секретами, то мог подвергнуть свою жизнь опасности, наткнись он на…

– Уходи, – велела Портолес. Она могла рискнуть собой, своим спасением, но не невинным братом и потому указала на дверь. – Сейчас же, Ван. Ты не увидишь меня больше, пока все не закончится.

– Я не шпионю, сестра, я просто беспокоюсь за тебя, – запротестовал Ван, протягивая к ней тощую руку. Боковые стороны пальцев покоробились там, где были срезаны перепонки. – Ты постоянно отказываешься от помощи. Позволь мне попробовать…

Портолес схватила Вана за ворот рясы и притянула к себе, ее демонский язык проскользнул меж его деревянных зубов, похожих на оборонительный палисад, и она вызвала в разуме воспоминания об их встречах. Он ответил на поцелуй, после чего она разорвала объятие и мягко вытолкнула анафему за порог:

– Я уже достаточно тебя запятнала, брат. Пускай надежные пути ведут тебя к ее груди.

– Пускай небес надежный свод всегда покой твой бережет, – ответил брат Ван, кланяясь ей, и быстро зашагал по коридору. Портолес еще могла окликнуть его, вернуть, – в конце концов, королева велела ей взять с собой на эту миссию любого, кому она доверяет. Брат Ван никогда не покидал Диадемы, но поскольку без него, очевидно, не могли обойтись в высших сановничьих эшелонах Цепи, то он, скорее всего, так никогда ее и не покинет, если Портолес не возьмет его с собой сейчас. Любыми необходимыми средствами…

Вместе в пути, вдали от вечно бдительных глаз Нор, – разве это не станет достойным испытанием для них обоих? А притом что королева очистит любой грех, который они совершат, им никогда не выпадет более безопасной возможности поддаться искушению. Сполна познать его плоть после всех этих лет дразнящего, поверхностного единения, и чтобы он познал ее… Но ведь королева сказала, что с собой надо брать только тех, кому Портолес доверяет абсолютно, а можно ли по-настоящему верить возлюбленному, который способен читать мысли в твоей голове?

В конце концов Портолес сказала себе, что оставляет брата Вана, чтобы спасти его душу от своего пагубного влияния. Монах оглянулся в конце обсидианового коридора и печально помахал сестре, прежде чем завернуть за угол. Она снова осталась одна. Одинокая, как никогда прежде.

В свое время София пересекла под парусом все моря на Звезде. Золотой Котел был и остался ее любовью. Отплытие из Хвабуна на корабле Канг Хо «Клюв журавля» и каботажное плавание вдоль островов стало, однако, новым для нее опытом: шлюпы и галеры, на которых она ходила, всегда отправлялись в море из Дарниелльской бухты, западнее Линкенштерна, и немедленно сворачивали на юг, к Ранипутрийским доминионам, чтобы избежать встречи с непорочновскими таможенными кораблями, являвшимися, по сути, пиратскими, с санкцией от государства. Ну, один или два раза она вела корабли через Горький залив и прокрадывалась по узкой полосе свободной воды между Хвабуном и так называемым морем Призраков, где над Затонувшим королевством вечно бушевали шторма, но они всегда уносились далеко на запад, прежде чем повернуть на юг, в сам Котел. Тот переход был не столь живописен, как этот, и демонски тяжел. Назовите ее суеверной, но что-то в стене разрываемого молнией тумана, отмечавшего водную могилу целой цивилизации, нервировало Софию – даже Затерянные Воды и море Демонов не вызывали у нее такой дрожи.

Когда «Клюв журавля», обогнув острова, оставил и Хвабун, и море Призраков далеко за кормой, она наконец-то ощутила, что расслабилась и снова наслаждается работой на корабле, – предстояло долгое путешествие до Зигнемы, где предполагалось начать поиски пропавшей принцессы Чи Хён. В этом легендарном доминионе находились Юго-Западные Врата, и потому он казался самой разумной точкой старта: следующие ближайшие Врата были в Диадеме, посещать которую без армии за спиной София не намеревалась, и еще одни – на Северо-Восточном Луче, который, по словам Марото, кишел последователями безумных культов, так что казалось маловероятным, чтобы Феннек увез девочку туда. Если Зигнема окажется тупиковым вариантом, то у них имеется разрешение Джун Хвана и Канг Хо плыть на этом же кораблике к Южным Вратам в Усбе, а если похитители не проходили и там – что ж, остается еще Эмеритус… Но София не могла поверить, что Феннек стал бы рисковать, пользуясь теми Вратами, – только не после того, что случилось в прошлое посещение.

На самом деле все это: сидеть на корабле, проводить дни в честном труде и ощущать, как с каждым подъемом в воронье гнездо к тебе возвращаются силы, – давало удивительное ощущение свободы. Путешествие могло бы оказаться совсем другим, весьма малоприятным, если бы они огибали рифы Бал-Амона, но мало что могло пойти не так в Золотом Котле. Разве что встретились бы морские чудовища – на них можно нарваться где угодно, хотя они предпочитают холодные воды. Или случился бы мятеж, если на то пошло; но не имело смысла пережевывать худшие варианты – будет пропасть времени побеспокоиться всласть, если подобные неприятности действительно начнутся.

Они и начались.

Пара чудовищ, напавших на «Клюв журавля», явилась в ночь новолуния, и было даже не понять, как они выглядели. Широкие липкие улиточьи следы пересекали палубу там, где монстры, видимо, подобрались к борту и очутились на корабле, прежде чем кто-либо успел поднять тревогу. Они бросились обратно в море, как только София и остальные прибежали на палубу; в звездном свете блестящая чешуя тварей казалась чернее волн, когда они скользили прочь по поверхности воды. Никто не знал и даже помыслить не хотел о том, чей дикий хохот звучал при отступлении чудищ – самих монстров или трех матросов ночной вахты, которых эти твари уволокли с собой.

Что ж, такое в море бывало, и София особо не досадовала, пока неделей позже шторм не снес корабль с курса, после чего половина гребаной команды взбунтовалась. Это произошло глубокой ночью – как обычно и бывает в подобных случаях, – когда София, Бань и Гын Джу стояли ночную вахту. Суматоха поднялась в трюме и каютах и за считаные секунды вылилась наружу, прервав визгливую матросскую песню, которую пела Бань, и заставив трио сражаться не на жизнь, а на смерть при свете полумесяца. Даже на трезвую голову это была бы отчаянная драка, но женщины как раз допивали последнюю бутылку огнетроста, когда вспыхнул мятеж, и София по ходу битвы раз или два чуть не уронила молот. Мордолиз, похоже, продрых все это время в ее гамаке, потому что двое мятежников загнали ее на нос корабля и были отчаянно близки к тому, чтобы распороть ей живот, но тут Бань пронзила копьем спину одному, а София отправила за борт другого. Трудно было сказать, кто выглядел более удивленным: моряк, которого Бань застигла врасплох, или сама София, когда она посмотрела на палубу и увидела, как Гын Джу отбивается от троих сразу.