Вами произведения Льва Николаевича? Пожалуйста, не откажите мне в Вашем ответе и в случае, если Вы согласны со мной, сообщите предполагаемый срок выхода издаваемого Вами сборника, а в день выхода – пришлите телеграмму[654].

В том же письме от 3 сентября Шолом-Алейхем кратко пересказывает Толстому и свой ответ Буланже, которому писал, что, включив в сборник объявление о скором выходе русского оригинала сказок, он отобьет желание у всякого переводить их с идиша на русский. Он также обращал внимание Буланже на то, что издание сказок на русском всего лишь через одну неделю после публикации этих текстов на идише повредило бы самой цели их начинания[655]. Тогда Шолом-Алейхем решает воспользоваться случаем и в письме Толстому выдвигает идею, появившуюся у него, очевидным образом, не с самого начала, – опубликовать сказки в оригинале в Киеве у издательской фирмы «С. Б. Фукс» (судя по его утверждению, он уже начал переговоры) и перечислить существенную часть выручки евреям Кишинева. Таким образом и помощь пострадавшим евреям стала бы более существенной, и можно было бы избежать неуместного перевода с идиша на русский[656].

Ясно, что Шолом-Алейхем деликатно пытался извлечь выгоду из просьбы Буланже: если проблема состояла в том, чтобы не допустить перевода сказок с идиша на русский, то он уже нашел выход. Он подготовил бы их издание в оригинале в киевском издательстве «Фукс», которое, во-первых, было на хорошем счету у цензоров, а во-вторых, стало бы продавать тексты на русском, только когда все экземпляры еврейского сборника были бы раскуплены.

В конце письма, как само собой разумеющееся, автор излагает довольно дерзкую просьбу: «Будучи намерен приступить к печатанию “Сказок” по-русски в скором времени (по-еврейски они уже печатаются), я бы просил разрешить мне высылку Вам корректуры, авось Вы найдете нужным внести в них какие-либо поправки или дополнения»[657].

Инициатива Павла Буланже (1864–1925) не выходила за рамки привычного ведения дел, касавшихся Толстого[658]. В те годы он был очень близок писателю: находился рядом, когда тот болел в начале XX века[659], помогал в подготовке сборника «Мысли мудрых людей на каждый день» (1903), а также сотрудничал с издательством «Посредник» (1884–1935) как переводчик и составитель. Данное издательство, основанное Чертковым и Толстым, стремилось распространять принципы толстовства с помощью текстов, написанных простым, понятным народу языком, по доступным малоимущему населению ценам[660].

5 сентября Буланже подробно извещает Толстого о своей переписке с «Рабиновичем»:

Дорогой Лев Николаевич, я только что получил от Рабиновича (переводчика в еврейский сборник «сказок») письмо, где он находит нежелательным издание нами через неделю «сказок» в оригинале, так как это повредило бы успеху распродажи сборника, и что они сами предполагают выпустить «сказки» по-русски, когда распродажа сборника будет подходить к концу.

По-моему, рассуждения его непрактичны и обличают в нем незнакомство с условиями нашего издательства. Стоит появиться «сказкам» по-еврейски, как через неделю они будут выпущены в переводе на русский и никакие примечания, как он пишет, не помогут. <…> Я сейчас написал свои соображения Рабиновичу и настаиваю на том, чтобы или они выпустили одновременно «сказки» на жаргоне и по-русски, или предоставили бы последнее сделать нам.

Я написал ему обстоятельно и мягко, надеюсь, что из этого не выйдет конфликта[661].

Сперва (6 сентября) Толстой просит Дмитрия Никитина[662], семейного врача, ответить Рабиновичу, что Никитин и делает в тот же день:

Многоуважаемый Саломон Наумович!

Лев Николаевич поручил мне написать Вам в ответ на Ваше посланное письмо, что он очень сочувствует тому, что Вы хотите выпустить отдельным изданием его «Сказки» на русском языке в пользу кишиневских евреев, но при этом просит Вас о всех подробностях этого (о сроках выпуска и т. д.) списаться с П. А. Буланже.

Вне всякого сомнения, что Вы с ним согласитесь, как удобнее и лучше для преследуемой Вами цели – помощи пострадавшим евреям, это сделать.

Готовый к услугам

Д. Никитин[663].

Однако днем позже Толстой решает сам написать Рабиновичу: очевидно, он полагает, что следует немедленно и предельно ясно разъяснить писателю свою позицию относительно авторских прав.

1903 г. Сентября 7

Саломон Наумович,

Как Буланже, так и Никитин писали вам от моего имени.

Я не писал лично п[отому], ч[то] чувствовал себя дурно.

Я, разумеется, очень рад, что издание по-русски увеличит хоть сколько-нибудь помощь пострадавшим. Но я не могу отступить от раз навсегда принятого мною правила предоставлять всем права печатания моих писаний. Отдаю я в пользу пострадавших поэтому только то, что могу отдать – право первого печатания. Чертков из Англии, печатающий там мои писания, и кот[орому] посланы сказки, вероятно, тоже будет писать вам с тем, чтобы узнать, когда выйдут ваши издания с тем, чтобы знать, когда он может выпустить свои в переводах и по-русски. Как Чертков, так и Буланже, мои близкие друзья, не преследуют никаких личных интересов и так же, как и я, желают наибольшего успеха той цели, для кот[орой] предназначены сказки, и потому я уверен, что вы сойдетесь с ними в установлении условий, всех удовлетворяющих.

Корректуры лучше не присылать, а то я боюсь, что увлекусь исправлениями, изменениями и задержу издание.

Лев Толстой[664].

Толстой, конечно, был готов предоставить Шолом-Алейхему право первого издания сказок на идише, но не планировал передавать ему права на сами тексты – ведь это противоречило его давнему решению категорически отказаться от авторских прав на произведения, написанные после 1881 года. Толстой также предупреждает Шолом-Алейхема, что помимо Буланже и Никитина с ним должен связаться Чертков, у которого уже есть рукописи сказок, чтобы согласовать издание на русском и других языках, в полном соответствии с договоренностью[665].

Между тем 8 сентября Шолом-Алейхем, еще не получив от Толстого этого последнего письма, пишет ему, что фраза, содержащаяся в письме Никитина: «Но при этом просят Вас о всех подробностях списаться с П. А. Буланже – (о сроке и т. п.)», – требует «разъяснения»[666].

Если эта фраза касается сроков выхода русского издания сказок, то, в соответствии с указаниями Буланже, он намеревается напечатать тексты на русском одновременно с еврейским сборником, но выпустить их в продажу только через некоторое время после публикации сказок на идише. Таким образом удастся предотвратить возможность перевода сказок с идиша на русский. И в заключение Шолом-Алейхем пишет: «Так как г-ном Буланже руководит лишь одно желание предупредить