ждали еще две команды. Никто открыто меня не пригласил – не хватало еще общаться со мной как с нормальным человеком; все просто стояли и переминались с ноги на ногу. Я проглотила оскорбление и коротко сказала Аадхье: «Увидимся наверху». А когда моя команда скрылась из виду, я велела: «Пошли», и открыла дверь.

Эта команда была слабее моей – во всяком случае, мы за полтора месяца совместных тренировок достигли бо́льших успехов, – но я вытащила их всех из спортзала живыми. Пришлось превратить одну из девочек в камень на полпути, чтобы ее не перекусили пополам, но потом я сняла чары, так что никакой проблемы не вижу.

Все, кроме меня, с нетерпением ждали, когда полоса препятствий сменится, но новый вариант оказался еще хуже. Три наших дружественных команды ждали у двери, когда мы вышли из спортзала, и на лицах у них был откровенный ужас. Я вернулась в зал и разок пробежалась с ними; выйдя, мы обнаружили в коридоре команду Лизель. После Нового года она, очевидно, вычеркнула Магнуса из списка и заключила союз с Элфи из Лондона. Не знаю, что она имела против мюнхенского анклава, в котором было трое крепких парней выпускного возраста, если для Лизель это был один из основных критериев, но очевидно, что-то да имела, поскольку для немки, которая, судя по всему, твердо вознамерилась получить место в одном из лучших анклавов мира, Мюнхен был предпочтительней Лондона. Разве что ей был нужен именно Элфи. Хотя за минувшие три с половиной года ничто на это не намекало.

– Эль, как дела? – спросил Элфи таким тоном, словно мы давным-давно не виделись и он приятно удивился, увидев меня здесь.

Не ответив, я обратилась к Лизель:

– Ну, пошли.

Она холодно кивнула, и мы зашли. Прекрасная девушка.

И навыки у нее были что надо. Конечно, Лизель уступала Ориону, зато превосходила всех остальных, с кем я тренировалась до сих пор, пусть даже я из чувства лояльности старалась об этом не думать. И команда у нее была хороша. Даже Элфи я бы не назвала слабым звеном – он, конечно, занимал середину, но не прятался там от опасности; он использовал свою позицию, чтобы швырять во все стороны сложные защитные заклинания, прикрывая остальных, и проделывал это здорово. Элфи обладал быстрой реакцией, а кроме того – энциклопедическим запасом оборонительных заклинаний, которые он знал назубок; он без запинки произносил нужные слова в нужное время и в нужном месте, так что остальные могли полностью довериться ему и не думать о защите. Мы преодолели полосу за одиннадцать минут; первая пробежка с собственной командой заняла у меня двадцать две.

Конечно, двадцать две минуты лучше, чем ничего, – а Лизель и ее команда вообще не справились бы своими силами. Они дрогнули, когда мы вышли на финишную прямую, и обледенелая земля, по которой мы бежали, внезапно встала дыбом, и из нее вылезли зазубренные шипы размером с кость тираннозавра, источавшие ядовитые испарения и наводившие на мысль не только о физическом вреде. Элфи выставил лучший щит из всех, что я видела; возможно, он выдержал бы удар-другой, но деваться нам было просто некуда.

Пока я не произнесла седьмое сковывающее заклинание из «Плодовой лозы» – известной книги заклинаний, написанной на языке маратхи. Ее составила группа поэтов-магов из Пуны, которым хотелось иметь заклинания на родном языке – чем лучше знаешь язык и понимаешь его тонкости, тем лучше чары. Поэтому они собрались и принялись сочинять и обмениваться результатами. Работа пошла так здорово, что они составили долговременный круг; их заклинания становились все могущественнее, и в конце концов книга обрела такую цену, что они обменяли у джайпурцев один-единственный экземпляр на строительное заклинание.

И сразу после этого среди них вспыхнула страшная междоусобица. Большинство погибло, несколько человек перебрались в Джайпур, кое-кто вообще отказался от магии, очистил ману и ушел в глушь, жить отшельником. Вот почему в Пуне анклава нет. Но до раскола они сочинили несколько отличных заклинаний, включая серию необыкновенно сложных связывающих чар, самые трудные из которых могут достаться разве что малефицеру, который желает сделать какого-нибудь опасного злыдня из категории манифестаций личным слугой. Ну или эти заклинания обнаружат приличные волшебники, которые пытаются избавиться именно от таких злыдней, но вы же понимаете, почему школа выбрала меня. В середине младшего класса у моих кедов начали отваливаться подметки, и, на мой взгляд, я вполне адекватно обрисовала свою потребность, когда попросила заклинание для починки. Ха-ха. Вы удивитесь, но в школе мне был совершенно не нужен ручной бенибел, которого следует кормить человеческим мясом, хотя, возможно, у меня просто ограниченное воображение.

Короче говоря, это заклинание идеально подойдет, если перед тобой демоническая сущность размером с айсберг. Я уже третий раз преодолевала полосу препятствий и понимала что делать, так что все прошло довольно гладко: я произнесла заклинание, приказала скрежещущему льду лежать спокойно, и мы направились к дверям. Но для Лизель и ее команды опыт оказался обескураживающим. Никто, кроме меня – каким бы умным и старательным он ни был, – не смог бы в этой ситуации выкрутиться. Даже если ты располагаешь связывающим заклинанием, в норме оно требует круга из двенадцати волшебников и часа времени. На лице Лизель, когда мы вышли в коридор, застыла ярость. Я даже не винила ее за то, что она удалилась, не сказав спасибо. В Элфи, судя по всему, хорошие манеры вбивали старательней; он сказал: «Спасибо, Эль, все круто», прежде чем зашагать вслед за Лизель, но даже у него это вышло как-то вяло.

К обеду слухи разошлись, и выпускники запаниковали. Не считая вполне реальной опасности погибнуть из-за недостатка практики, новая полоса препятствий казалась пугающе бессмысленной. В мире существуют злыдни размером с гору, но с тем же успехом можно сказать, что в мире существуют синие киты. Если синий кит внезапно окажется в нашем выпускном зале, он, несомненно, будет представлять для нас проблему, но по собственному желанию он туда не попадет. Так с какой стати нечто подобное вдруг возникло на полосе препятствий? Или школа строила нам козни чисто из вредности, на том основании, что хотя бы один ученик может ее преодолеть, пусть даже полоса препятствий в результате оказалась совершенно бесполезной для всех команд, которым я не помогала, и это само по себе было скверно… или внизу нас таки ждало что-то в духе синего кита.

Никто не понимал, в чем дело, ведь на первый взгляд ничего не изменилось. Я одна знала, что произошло. Изменилась я. И