— Ничего не понимаю.

— Хотите знать, что я думаю?

— О чем?

— Вернемся на шестнадцать лет назад, — предложил Уин. — Гэбриел Уайр задолжал вам значительную сумму денег за покрытие его карточных долгов. Он наркоман, он любитель коротеньких юбочек…

— Коротеньких юбочек?

— Ему нравятся молоденькие, — пояснил Уин.

— Ага. Понимаю. Коротенькие.

— Ну и славно, двигаемся дальше. Помимо того, и это для вас гораздо важнее, Гэбриел Уайр — азартный игрок. Короче говоря, от него сплошная головная боль, но ведь и прибыль ожидается немалая. У него есть деньги, а в будущем их должно быть гораздо больше, — следовательно, и процент с долга растет. Вы следите за моей мыслью?

Герман Эйк промолчал.

— Но в какой-то момент Уайр заходит слишком далеко. После концерта в «Мэдисон-сквер-гарден» он приглашает к себе в люкс наивную шестнадцатилетнюю девочку. Там он накачивает ее кокаином или чем еще, что есть под рукой, и кончается дело тем, что девочка спрыгивает с балкона. Уайр впадает в панику. А может, учитывая, что эта курочка несет золотые яйца, у вас там уже был на месте свой человек. Скажем, Крисп. Вы заметаете следы. Запугиваете свидетелей и даже подкупаете отца девочки — словом, для такой курицы ничего не жалко. Теперь Уайр должен вам еще больше. Не знаю уж, что вы имеете в виду под «законным деловым сотрудничеством», но, полагаю, Уайр платит вам — сколько? — половину своих доходов? В таком случае это как минимум несколько миллионов долларов в год.

Герман Эйк просто посмотрел на него, явно стараясь изо всех сил сдержаться.

— Уин?

— Да?

— Я знаю, что вы с Майроном считаете себя крутыми парнями, — сказал Эйк, — но ведь пуля и таких берет.

— Тс-тс-тс, — поцокал языком Уин. — И что же это такое случилось с нашим господином Законопослушником? С господином Бизнесменом, Чтущим Закон?

— Я вас предупредил.

— Между прочим, я был у вашего брата в тюрьме.

У Германа отвисла челюсть.

— Он передает привет.

На работе Майрона уже ждала Верзила Синди.

— Имеется кое-что насчет татуировки Гэбриела Уайра, мистер Болитар.

— Я весь внимание.

Сегодня Верзила Синди была вся в розовом, а макияжа на щеках хватило бы, чтобы покрасить небольшой фургон.

— Согласно проведенному Ма Геллан тщательному исследованию, у Гэбриела Уайра была одна татуировка. Но не на правом бедре, а на левом. Это может показаться странным, так что слушайте меня внимательно.

— Я и слушаю.

— Татуировка имела форму сердца. Сама по себе она не стиралась. Но имена, которые вписывал туда Гэбриел Уайр, менялись.

— Боюсь, я не совсем понимаю.

— Вы ведь видели фотографии Уайра?

— Ну да.

— Он был звездой рока с неотразимой внешностью, и имелась у него некоторая слабость.

— А именно?

— Он питал пристрастие к несовершеннолетним девушкам.

— Педофил, что ли?

— Не сказала бы. Его избранницы были вполне развитыми девицами. Только совсем юными. Шестнадцать, семнадцать лет.

Как Алиста Сноу, например. Или, если подумать, то и Сьюзи Ти, какой она была в те давние годы.

— Так что, — продолжала Верзила Синди, — при всей своей звездной привлекательности, Гэбриелу Уайру нередко требовалось убедить девушку, что она что-то для него значит.

— А при чем здесь татуировка?

— При том, что сердце было красное.

— Ну и что?

— А внутри — пустота. Просто красный цвет. Гэбриел Уайр берет иглу и вписывает имя очередной подружки. А потом уверяет, будто и всю наколку специально для нее сделал.

— Ого!

— Вот-вот.

— Прямо дьявольщина какая-то.

— Вы и представить себе не можете, — вздохнула Верзила Синди, — на что только не идут мужчины, лишь бы уложить в постель нас, горячих, с пылу с жару.

Майрон пытался переварить услышанное.

— Ну, и как все это выглядело?

— По-разному. Если Гэбриелу не терпелось побыстрее довести дело до конца, он в первый же вечер вел девушку в салон, где делают татуировки. Там проводил ее в свободную комнату и просил немного подождать. После чего накалывал имя. А иногда проделывал эту операцию перед вторым свиданием.

— Типа «я настолько без ума от тебя, что, видишь, даже имя наколол»?

— Вот именно.

Майрон покачал головой.

— Признайтесь, в этом есть нечто гениальное.

— Скорее болезненное.

— Что ж, не без этого, — согласилась Верзила Синди. — Гэбриел Уайр мог иметь кого угодно, даже из молоденьких. Вот я и спрашиваю себя: зачем ему вся эта морока? Почему бы просто не взять очередную?

— И каков же ответ?

— Думаю, подобно многим мужчинам ему надо было, чтобы девчонка запала на него по-настоящему. Он любит молоденьких. И по-моему, у него были некоторые задержки с развитием. Он застрял на той стадии, когда парню надо разбить девушке сердце. Как в школе.

— Может быть.

— Это всего лишь предположения, — вздохнула Верзила Синди.

— Ладно, все это интересно, но что тут общего с другой татуировкой — той, что была и у Сьюзи?

— По форме это напоминает какой-то оригинальный узор, — сказала Верзила Синди. — Из чего Ма Геллан делает вывод, что Сьюзи и Гэбриел были любовниками. У Сьюзи была татуировка, и Гэбриел — чтобы произвести впечатление — тоже себе такую сделал.

— Выходит, временную?

— Наверное не скажешь, но она точно связана с его прошлым, или, во всяком случае, есть большая вероятность этого.

На пороге появилась Эсперанса. Майрон посмотрел на нее.

— Мысли?

— Ничего, кроме очевидного. Сьюзи и Гэбриел были любовниками. Кто-то вывесил их общую татуировку, присовокупив сообщение об отцовстве.

— Китти призналась, что это ее рук дело, — сказал Майрон.

— Может, сообщение уже потом появилось.

— Как это?

Зазвонил телефон. Верзила Синди вернулась на свое место и придала голосу привычную слащавость.

— «Эм-Би пред». — Дослушав, она покачала головой и ткнула себя в грудь, давая понять Майрону и Эсперансе, что сама справится.

— Пошли посмотрим распечатку телефонных звонков Сьюзи. — Эсперанса кивком предложила Майрону последовать за ней в кабинет.

В телефильмах, наверное, ради поддержания сюжетной интриги дело представляется таким образом, что распечатка телефонных звонков занимает дни, а то и недели. На самом деле для этого требуются минуты. А в данном случае даже меньше. Подобно многим клиентам «Эм-Би пред» Сьюзи осуществляла все свои платежи через агентство. А это значит, в его распоряжении имелись номер ее телефона, адрес, пин-коды, номер социального страхования. Поэтому Эсперанса сделала распечатку мгновенно, как будто звонили с ее собственного телефона.