В пять минут седьмого свою позицию занял Бахман – майор видел его мотоцикл, припаркованный у одного из домов. Остальные находились на местах с самого утра, как и сам Нефедов.

А в двадцать восемь минут седьмого вдали показался кортеж генерала. Андрей встал, потянулся плавным и тягучим движением и подошел к окну. Сдвинул, а затем убрал шторы, зная, что за ним наблюдает Миро.

И верно – тот понял сигнал и, поднявшись со скамейки, направился в дом, подав тем самым знак остальным. Дело оставалось за малым.

* * *

Бронетранспортер уже подъезжал к мосту, когда управляющий им водитель снизил скорость. Припаркованный рядом с въездом грузовичок почему-то внушал подозрения. Иррациональное чувство, интуиция, какое-то подсознательное ощущение опасности буквально кричали о том, что что-то не в порядке.

— Что такое? — командир, сидевший чуть позади, проорал вопрос со злейшим выражением лица. Его тоже можно было понять – генерал терпеть не мог задержек, а гуманностью его методы улучшения дисциплины не отличались.

— Подозрительный грузовик и… — водитель попытался объяснить свою точку зрения. Сделать это, однако, он не успел.

Нефедов взялся за ружье, тщательно прицелился в "Додж" и, обеспокоенный торможением бэтээра, начал обратный отсчет.

— Пять, четыре, три, два, один… — проговорив положенные секунды, он плавно выжал спусковой крючок, выстрелив по машине-ловушке.

ПТРС дернулся, посылая бронебойно-зажигательную пулю в огромную бомбу на колёсах, стоящую рядом с замершим бронетранспортером. Еще одна, вторая… Четвертая не потребовалась – "Додж", и без того продержавшийся на два выстрела дольше, чем требовалось, рванул с такой силой, что даже здесь, на пятом этаже дома, стоявшего от места взрыва более чем в двух сотнях метров, вылетели стекла.

БТР взрывная волна перевернула на бок, отшвырнув в кювет. Какой-либо угрозы он представлять собою не мог никак, уже занимаясь грязным, чадящим огнем. Из него не вылез никто.

Тряхнув головой, майор продолжил стрелять, расчетливо перенеся огонь на лимузины кортежа. Один из них, впрочем, тоже никуда уехать не мог, пострадав от взрыва ненамного меньше американского броневика.

Наконец, когда у Нефедова остался в магазине последний уже патрон, взорвался замыкающий колонну грузовик – Бахман не подвел, всадив реактивный снаряд точно в цель. А еще несколько секунд спустя, по запертым на улице машинам ударил шквал огня из десятка автоматов и пулеметов, в воздух полетели гранаты и "зажигалки".

На такой дистанции шансов выжить не было ни у кого – в течение минуты по кортежу выпустили около тысячи пуль, не оставляя шансов даже на подобие сопротивления. Единственного выжившего солдата из грузовика последним патроном из ружья добил сам майор. Пуля, предназначенная для борьбы с легкими танками и бронетехникой, беднягу просто разорвала, отшвырнув в сторону от возвышающейся на тротуаре бетонной тумбы.

И вот тут все резко пошло не по плану – из-за перекрестка, находящегося метрах в двухстах позади атакованного кортежа, вылетел самый настоящий танк.

Андрей понятия не имел – да и не мог иметь – о приказе шефа САВАК, отданном буквально в последнюю минуту. И о том, что предназначенный для президента патруль из легкого американского "Бульдога"[21]и двух бронеавтомобилей, занят номинальным главой южно-иранского государства не будет.

Увидеть их заранее майор тоже оказался не способен, поскольку отряд полковника Али приближался по параллельной реке улице, скрытой от глаз наблюдателя плотной застройкой. А потому появление на поле боя бронетехники в таких количествах привело к коренному изменению обстановки.

Об отходе Нефедову на некоторое время пришлось забыть – нужно было прикрыть ребят, не имевших фактически ничего для противостояния такой огневой мощи. ПТРС опять нашлась работа.

Четкими движениями зарядив магазин ружья, Андрей попытался выцелить маневрирующий танк. Не самая простая задача, учитывая количество дыма от горящих автомобилей.

Тем не менее, первый выстрел майор сделал точно. Но на движениях танка это, однако, никак не сказалось. То ли пуля срикошетила, то ли не повредила ничего важного…

Где-то вдали уже ревели сирены полиции, ситуация буквально вопила о том, что пришло время отхода, а Нефедов все стрелял, понимая, что еще чуть-чуть, и всякие пути побега перекроют. Последние пять выстрелов он равномерно распределил по автомобилям кортежа. Контроль оказался невозможным, приходилось импровизировать на ходу.

Стрельба уже закончилась – его бойцы все еще пытались действовать по плану, исключая, конечно, контроль, в данной ситуации ставший просто невозможным. В ход пошли дымовые шашки и "коктейли Молотова" – улицу окончательно затянуло дымом, и рассмотреть там хоть что-нибудь возможным не представлялось.

С сожалением бросив взгляд на ПТРС, Андрей опрокинул пару канистр с бензином стоявших до этого в коридоре на пол, а содержимое еще одной вылил на помост и столь славно послуживший ему инструмент. После чего чиркнул зажигалкой и проследил, чтобы язычок огня побежал в сторону обоев. Убрал в чехол снайперскую винтовку, спрятал кобуру со "Стечкиным" под одежду и направился к выходу.

Уже у двери, оглянувшись, майор с удовлетворением отметил, что огонь времени не терял, за минуту набрав более чем приличную силу. Швырнул заранее приготовленный "коктейль Молотова" на стену маленькой прихожей и стремительно покинул помещение. На лестницах уже толпились люди, пытающиеся понять, что происходит. Все же стрельба в доме из фактически маленькой пушки – не самое тихое занятие. Плюс взорвавшаяся полуторатонная бомба…

Не торопясь спустившись на пару этажей ниже, Нефедов огляделся и, поняв, что на него внимания пока что не обращают, продолжил путь к выходу из здания. Уже на первом этаже его настиг истошный женский вопль, на фарси:

— Пожар! Пожар! — после которого он кинулся вниз, изображая испуганного человека. Дым, пробивающийся на лестничную клетку, добавил паники, немало помогая смешиваться с толпой.

Выскочив во двор, Андрей быстрым шагом переместился через дорогу, к соседнему дому, где уселся на спрятанный в кустах мопед. Бросив взгляд на возбужденных людей, высыпающих из дверей "наблюдательного пункта", он покинул эту часть города, процентов на девяносто уверенный, что операция закончилась успехом.

Это был первый крупный провал в карьере Нефедова.

* * *

Выжить генерал Бахтияр не мог. Никак. Не имел шансов – один на десять миллионов не в счет. И пусть, когда атака началась, его лимузин ехал последним и оказался прикрыт от "Доджа" дистанцией и машинами, ему, как наименее пострадавшему от взрыва, досталось больше всего внимания от диверсантов.