— Но Ельцин уже ничего сказать не мог?..

— Он молчал, потому что понимал правила власти. Если бы он не молчал, то у Путина было достаточно властных рычагов, чтобы лишить Ельцина огромных привилегий. Думаю, что если бы Ельцин стал критиковать политику Путина, Путин лишил бы его всех привилегий без всяких сожалений. Ведь сам Ельцин, когда Горбачев в ранге пенсионера пару раз против него выступил, тут же у Горбачева все забрал. А привилегий у Ельцина было немало… Ельцину, например, сохранили президентскую канцелярию… С точки зрения личной жизни, у Ельцина на пенсии был почти царский быт, — закончил историк Рой Медведев.

В последнее время то и дело Путина сравнивают с Брежневым. (Или его эпоху — с эпохой Леонида Ильича.) И ладно бы этим занимались только недруги Путина. Но нет же, официальная пропаганда вовсю раскручивает позитивный имидж генсека Брежнева. Раскручивает отнюдь не для того, чтобы исторически скрасить тот оплеванный «демократами» советский период, а для вполне прикладной цели — чтобы его (тот период) было уместно сравнивать с эпохой Путина.

Абсурд, да и только!

У Путина с Брежневым исторически нет ничего общего. Вообще ничего! Искусственно притягивать Брежнева к Путину — значит совершать исторический подлог, который рано или поздно всплывет и ударит по имиджу уже самого Путина.

Да что там ударит, уже лупит, хуже не бывает. Просто уму непостижимо, как можно было дать оппозиции такой козырь — самим начать раскручивать схожесть брежневского застоя и эпохи Путина! Это не просто бред, а антиисторический маразм, если не историческая диверсия.

Брежневская стабильность, на которую особо упирают не искушенные в советской истории пропагандисты, — это не заслуга Леонида Ильича, потому что она — не историческая закономерность, а исключение из исторических правил. Это искусственный временной вакуум, и только. Брежневская стабильность — это, с одной стороны, инерция запущенных Сталиным процессов индустриализации, развития науки, космоса и так далее, а с другой — их одряхление, торможение, износ, и, наконец, — крах.

Вы хотите сказать, что путинскую Россию тоже ждет крах?

Брежнев — спокойный и добрый политик-паразит, поставленный во главе СССР в пику политику-паразиту неуемному и непредсказуемому — Никите Хрущеву. Запрограммированный на антихрущевство Брежнев сделал этот сугубо прикладной политический момент осью своей политики на полтора десятилетия, чем погубил страну. Во всех своих решениях он отталкивался от мысли: а вот Никита так бы сделал, значит, не сделаю я.

И вы хотите сказать, что таков Путин?

При Брежневе окончательно сгнила политическая элита, в конце концов, изрыгнувшая из себя своих могильщиков: Горбачева с Ельциным. (Их, родименьких, Леонид Ильич лично благословлял на повышение.) Брежнев гнил сам семь лет на глазах всей страны! Больной, слабоумный старик-развалина, которого, словно в издевку, бесконечно крутило советское ТВ!

И вы утверждаете, что Путин похож на этого правителя?

Окститесь, господа-пропагандисты!

Я-то отлично понимаю, для чего к Путину подтягивают Брежнева. Для того чтобы окончательно уверить часть его электората — предпенсионного возраста женщин и раздавленных 1990-ми их мужей, — что при Путине будет так же хорошо, как им было при Брежневе. То есть для сугубо конкретной, сиюминутной политтехнологической цели проводят сомнительные исторические параллели. Играючи, сравнивают эпохи и правителей, выдавая народу негласные обещания, которые выполнены не будут, да и не могут быть выполнены, потому что мы живем в абсолютно другую эпоху Путина на веки вечные пачкают в Брежневе, обманывая при этом народ, из-за лишних 5–10 % голосов на выборах да чуть более высоких рейтингов доверия.

Кошмар! Стыд и позор! Путин из-за вас потом никогда не отмоется…

Понятно мне и откуда дует сей антиисторический ветер. Из кремлевского кабинета, где стоит портрет Барака Обамы — из кабинета Владислава Суркова, который и отвечает за проценты, электорат и его окучивание любой ценой.

Историческая безграмотность, недальновидность и ущербность Суркова для меня уже давно не секрет. Сурков играется отечественной историей на потребу дня, как слабоумный человек с управлением атомным реактором. Сурков абсолютно не понимает, что само по себе сравнение любого политического деятеля с Брежневым может стоить этому деятелю карьеры. Это как пить дать Сурков подсказал президенту Медведеву в новогоднем поздравлении упомянуть, что России 20 лет! Чем, не исключаю, окончательно угробил репутацию Дмитрия Анатольевича в глазах всего зрелого населения России.

Суркову-то что? Он заберет портрет Обамы вместе с остальными вещами и уйдет из Кремля и российской истории навсегда, а Путину в ней оставаться. Оставаться в том числе и с молодым поколением, и со средних лет людьми, для которых Брежнев — синоним загнивания государства, закончившегося его крахом.

Неужели в отечественной истории нет больше достойных Путина личностей? Неужели какому-то неучу Суркову решать, с кем Путина сравнивать стоит, а с кем нельзя ни при каких обстоятельствах?

С вопросом, с кем из исторических персонажей у Владимира Путина больше всего общего, я обратился к профессиональному историку и известному писателю Рою Медведеву.

— Сам Путин, еще работая в Санкт-Петербурге, велел повесить на стене своего кабинета в Смольном портрет Петра I, — рассказал мне Рой Александрович. — Не Ельцина, как было в других кабинетах, а именно Петра I! И сегодня, когда его спрашивают, какие бы три портрета он повесил у себя в кабинете, он называет де Голля, Пушкина и Петра I. Пушкин — это Пушкин, он — не политик, а де Голль и Петр I — сходные в своей исторической роли для своих стран фигуры. Вырвать страну из гибельного состояния, повернуть ее на путь современного развития…

В российской истории для самого Путина нет другого образца, чем Петр I. Ленин тоже повернул Россию, но он — революционер: он уничтожил одну Россию и стал создавать другую. Для Путина он — не образец, это для Ельцина Ленин образец: разрушим все старое и будем создавать все новое. Ельцин мыслил себя как революционер, а Путин себя как революционер не мыслит. Значит, кроме Петра I никого не остается. Петр I и Путин, конечно, разные люди: по методам правления, по своему характеру, по властному положению, но они очень схожи в тех исторических, глобальных государственных задачах, которые им довелось решать.

Чисто логически задумываться сегодня, накануне очередного вхождения Путина в президентство, о том, кто в свое время будет гарантировать ему безопасность и должный быт на пенсии, кажется преждевременным.

Я так не думаю. И поэтому спросил напоследок об этом у активного политического противника Путина — Леонида Гозмана:

— В случае вашей победы в 2024 году для Путина найдется место в вашей политической системе?

— Я бы хотел, чтобы в России была такая политическая система, в которой было бы место всем, кроме фашистов, — ответил Леонид Яковлевич. — Что касается Путина… то в такой стране, какой я хочу видеть Россию, к бывшим президентам должны относиться с должным уважением. Их роль в политической жизни должна быть очень велика. Как, собственно, они того заслуживают…