Я не считал Доктора монстром, охотящимся на монстров. Но в самом скором времени мне предстояло познакомиться с человеком, который полностью соответствовал этому описанию.

Он был высокого роста, выше шести футов — человек, стоявший на крыльце дома. Атлетически сложен и по-мальчишески красив. Черты его лица были приятны, длинные льняные волосы модно уложены. Глаза у него были странного серого оттенка. При комнатном освещении они казались почти черными, но позже, на дневном свету, я увидел, что они приобрели более мягкий пепельный оттенок, оттенок золы. Словно тень. Словно обшивка облицованного железом военного корабля. На нем был дорожный плащ и перчатки, сапоги для верховой езды и фетровая шляпа с узкими полями, небрежно загнутыми под углом. Усы у него были тонкие и аккуратно подстриженные, того же золотистого оттенка, что и копна волос, а губы — полные и чувственные.

— Итак? — сказал он с оттенком удивления. — Добрый вечер, молодой человек.

Он говорил на рафинированном британском английском, с этим львиным мурлыкающим акцентом — мелодичным, успокаивающим.

— Добрый вечер, сэр, — сказал я.

— Я ищу дом моего близкого друга. Боюсь, кучер завез меня не туда. Его зовут Пеллинор Уортроп. — В глазах его запрыгали искорки, и он добавил: — Друга зовут Пеллинор Уортроп, а не кучера, разумеется.

— Да, это дом Доктора Уортропа, — сказал я.

— Даже так? Доктора? — Он мягко рассмеялся. — А кто же вы такой, молодой человек?

— Я — его ассистент. Начинающий, — добавил я.

— Начинающий ассистент! Ему повезло. И вам, молодой человек, не сомневаюсь, тоже. Скажите-ка мне, мистер начинающий ассистент…

— Уилл, сэр. Меня зовут Уилл Генри.

— Генри? Звучит знакомо.

— Мой отец служил у Доктора много лет.

— Его звали Бенджамин?

— Нет, сэр. Его звали…

— Патрик, — сказал он, щелкнув пальцами. — Хотя, нет, постой, ты слишком молод, чтобы быть его сыном. И даже сыном его сына, если у него таковой имелся.

— Его звали Джеймс, сэр.

— Да? Ты вполне уверен, что не Бенджамин?

Из-за двери послышался голос Доктора:

— Кто там, Уилл Генри?

Мужчина в дорожном плаще склонился ко мне и заглянул прямо в глаза, прошептав:

— Скажи ему.

— Но вы не представились, сэр, — заметил я.

— Разве в этом есть необходимость, Уилл Генри?

Он достал из кармана конверт и покрутил им у меня под носом. Я мгновенно узнал почерк — это был мой почерк.

— Я знаю, что не Пеллинор написал это письмо. Продиктовал — да, но написать… Это невозможно! У него же ужасный почерк!

— Уилл Генри! — Голос Доктора резко прозвучал у меня за спиной. — Я спрашиваю, кто…

Он замер, увидев на пороге высокого англичанина.

— Это Доктор Кернс, сэр, — сказал я.

— Мой дорогой Пеллинор, — промурлыкал Кернс с теплотой в голосе, проходя мимо меня, чтобы пожать Доктору руку. Он решительно сдавил ее и энергично потряс. — Сколько же мы не виделись с тобой, старина? Со Стамбула?

— С Танзании, — ответил Доктор сдержанно.

— С Танзании! Неужели и вправду так долго? А что это за великолепие у тебя на лбу?

— Случайность, — пробормотал монстролог.

— А, хорошо, а то я уж испугался, что ты стал индусом. Ну что ж, Уортроп, ты паршиво выглядишь. Сколько времени ты уже не спишь и не ешь? Что случилось? Ты уволил служанку и повара? Или они ушли по собственной воле, так им стало противно? И скажи-ка мне, когда это ты стал «Доктором»?

— Я рад, что ты смог так быстро приехать, Кернс, — сказал Доктор все таким же сдержанным тоном, не обращая внимания на допрос. — Я боюсь, ситуация оказалась хуже, чем я предполагал.

— Это неизбежно, старина.

Доктор понизил голос:

— В доме констебль.

— То есть все настолько плохо? Ну, и сколько еще народу скушали негодники с момента написания твоего письма?

— Шестерых.

— Шестерых? Всего за четыре дня? Очень своеобразно!

— Вот именно! Для этого вида — вообще из ряда вон выходящее поведение.

— И ты вполне уверен, что это — Антропофаги?

— Вне всякого сомнения. Один висит у меня в подвале, если хочешь…

В этот момент констебль Морган вырос в дверях библиотеки. Его круглые глаза подозрительно сощурились за стеклами очков. Кернс увидел его через плечо Доктора, и его лицо озарила ангелоподобная улыбка. Для англичанина у него были необыкновенно белые и ровные зубы.

— А вот и Роберт, — сказал Доктор. Казалось, появление констебля доставило ему облегчение. — Констебль Морган, позвольте представить Доктора…

— Кори, — сказал Кернс, энергично протягивая руку Моргану. — Ричард Кори. Рад знакомству. Как идут дела?

— Не очень хорошо, — ответил констебль. — Сегодня выдался долгий день, Доктор Кори.

— Прошу вас, называйте меня Ричард. Доктор — это все-таки слишком высокое звание.

— Да? — Морган откинул голову, стекла его очков блеснули. — А Уортроп говорил мне, что вы — хирург.

— О, это я баловался в юности. Скорее хобби, чем что-то серьезное. Я не оперировал уже много лет.

— Вот как? И почему же? — учтиво поинтересовался констебль.

— Честно говоря, мне стало скучно. Мне очень часто становится скучно, констебль, что, кстати, объясняет, почему я так быстро приехал, когда Пеллинор пригласил меня. Это дело тут же пробудило во мне дикий азарт!

— Дикий — да, — согласился Морган, — а вот азартным я бы его не назвал.

— Нет-нет, я признаю — это не крикет и не сквош, конечно, но все же интереснее, чем охотиться на лисиц или перепелок. Извините за сравнение, Морган.

Он повернулся к Доктору:

— Кучер ждет. Надо заплатить ему, да и багаж неплохо бы разгрузить.

До Уортропа не сразу дошел смысл его слов.

— Ты хочешь сказать, что намерен остановиться у меня?

— Я считаю это наиболее разумным, конечно. Чем меньше народу меня увидит, тем лучше, не правда ли?

— Да, — согласился Доктор после недолгой паузы. — Разумеется. Вот, Уилл Генри, — он сунул руку в карман и достал кошелек, — заплати за экипаж Доктора Ке… Доктора Кори…

— Ричарда, — перебил его Кернс.

— За экипаж Ричарда, — продолжил Уортроп. — И отнеси его вещи в свободную комнату.

— В свободную комнату, сэр?

— В бывшую комнату моей матери.