— Значит… вам нужно немного побыть вдали от дома. — Крок медленно кивнул. — А находясь здесь, вы чувствуете себя ближе к отцу. — Он смотрел на нее очень серьезными голубыми глазами.

Фейт решила, что у него глаза цвета неба, безоблачные и светлые. Его сочувствие пробрало ее до печенок, но она задумалась о его скрытых мотивах. В то же время она понимала, что отчасти Крок прав. Этот запах пыли, раскопанной земли и выварки из лошадиных копыт и правда навевал на нее мысль, будто она дышит воздухом, которым дышал отец.

— Мистер Крок, удалось выяснить, почему порвалась цепь с корзиной?

— Мы еще не нашли поврежденное звено, — нахмурившись, ответил бригадир. — Должно быть, оно оторвалось и упало на дно шахты. Когда мы найдем его, то поймем. А пока мы страхуемся канатами и опускаем людей только по одному.

— Мог кто-то прийти тайком ночью и повредить его? — спросила Фейт.

— Да, если он умеет летать. — Крок кивнул в сторону рабочих. — У нас трое землекопов, и они спят здесь же, в палатках. Сочувствую любому вору, который потревожит ночью их покой.

Любопытство Фейт усилилось при мысли о пропавшем звене. Может, Крок прав и оно действительно упало в разлом. А может быть, его спрятала чья-то рука. И сломаться оно могло не из-за ржавчины или старости. А оттого, что его перепилили.

Когда рабочие сделали перерыв на обед, Фейт проводили к туннелю, снабдили стулом, мольбертом и складным столиком. В желтом свете фонаря она увидела бревна, поддерживавшие туннель, и неровные стены из земли и камня. Губы Фейт пересохли. Чтобы оправдать свое местонахождение, ей придется нарисовать что-то похожее на горные породы, и сделать это искусно. Кто-то прочертил в стенах линии мастерком, чтобы обозначить для нее слои, но она практически не видела между ними разницы. Ей оставалось только надеяться, что все вокруг знают об этом еще меньше. На случай если за ней наблюдают, она устроила целый спектакль, отодвинув карандаш на расстояние вытянутой руки и прикинув угол наклона слоев, а потом с уверенным видом расставила точки и крошечные крестики на бумаге.

В какой-то момент она занервничала, осознав, что за ней стоит Крок и внимательно рассматривает ее наброски блестевшими от света фонаря глазами. Возможно, бригадир и был добрым человеком, но наверняка он видел насквозь ее каракули и точки. Она отважно провела несколько линий, копируя следы мастерка на стене туннеля. Послышался шорох, и на столик положили несколько бумаг.

— Чертежник мистера Ламбента успел сделать несколько предварительных набросков, перед тем как сломал руку, — произнес Крок. — Я подумал, что они могут вам пригодиться. — С этими словами он ушел, и Фейт не успела его поблагодарить.

Эскизы были незаконченными, но рисовальщик успел ухватить форму холма. И что еще важнее, на его набросках были подписаны слои: земля, кремень, глинистый сланец и так далее. Фейт с благодарностью внесла поправки в свой рисунок и подписала слои в точности, как он указал. Некоторое время она искренне желала всему Вейну утонуть в пучине морской. Но теперь призналась себе, что если Бен Крок спасется, она не расстроится.

Однако благодарность Фейт к бригадиру была не настолько сильной, чтобы отказываться от своих планов. В конце концов, она явилась сеять смуту и раздор. Она незаметно следила за чернорабочими и поняла, что они делятся на две группы. Трое крепких мужчин с ирландским акцентом занимались раскопками внутри пещеры и вывозили тачки с булыжниками. Двое местных были на подхвате, носили вещи, подметали гравий под ногами и толкали тележки с булыжниками к ближайшей куче. Люди из обеих групп практически не разговаривали между собой. Ее интересовали только местные. Если она хочет распространить по Вейну какую-то идею, сначала надо вложить ее в их головы.

Такая возможность подвернулась ей после полудня, незадолго до отъезда домой вместе с дядюшкой Майлзом. Двое мужчин отошли в сторону немного передохнуть и выпить пива. Их тачка осталась без присмотра. Фейт вытащила монетку из кармана и пристроила ее на обломках камней, так чтобы она была едва заметна. Испанский серебряный песо отец Фейт привез из путешествий. От старости монета почернела по краям и выглядела загадочно. Чуть позже Фейт увидела, как землекопы возвращаются к тачке. Один из них наклонился и уставился на монету, а потом ткнул локтем товарища в бок. Они зашептались и начали украдкой оглядываться по сторонам, потом один что-то вытащил из тележки и торопливо спрятал в карман.

На следующий день на раскопках Фейт привлекала меньше взглядов. Ей не то чтобы были рады, она стала просто неинтересна. Ее эскизы также стали совершеннее благодаря ночной консультации с отцовскими книгами, поэтому все с радостью покидали ее, чтобы не мешать заниматься делом. Обстоятельства способствовали тому, чтобы заняться наблюдениями. К тому же Фейт обнаружила, что под предлогом рисования она может ставить стул и мольберт куда угодно и подслушивать в свое удовольствие, подсматривая из-под ресниц. Вскоре своим ловким карандашом она могла бы нарисовать схему братских отношений и конфликтов, происходящих на раскопках.

Доктор Джеклерс имел вид более счастливый, чем прежде. Он захватил небольшую палатку для хранения различных бумаг Антикварного общества и своей драгоценной книги Reliquiae Aquitaniae — новейшего и весьма любопытного исследования о пещерных находках. Он все время сверялся с ней и крайне раздражался, когда кто-то другой осмеливался приблизиться к книге. Фейт не удивилась бы, если бы он приковал ее к столу цепью, словно средневековую Библию. Имея на руках этот бесценный источник археологической мудрости, доктор считал себя вправе отдавать распоряжения. Он вбивал колышки в пол пещеры и натягивал между ними веревки, которые именовал базовыми линиями и которые делили площадь на равные квадраты, с тем чтобы выкапывать один участок за раз. Крок вежливо кивал, соглашался на все его предложения, а потом слегка менял указания доктора, передавая их рабочим.

Ламбент разгуливал по местности, вмешиваясь во все подряд. Он изучал только что выкопанные предметы, взбудораженный, убегал с ними в дом, возвращался с книгами из своей библиотеки и клал находки не в те коробки. Крок потихоньку следил за его бесчинствами, чтобы потом разложить все по местам. Несмотря на свою всем известную болезненность, Агата Ламбент снова пришла. Она устроилась под колыхавшимся покровом с видом захворавшей императрицы, наблюдая за происходящим с королевской дистанции. Бен Крок часто останавливался у ее трона-дивана с почтительными вопросами, держа шляпу в руке. Может, он боялся, что без регулярных доз внимания она упадет на ветру и сломается.

К удивлению Фейт, мисс Хантер тоже посетила раскопки. Она не поинтересовалась ими ни разу, но с удовольствием пила чай в обществе миссис Ламбент. Ее появление оказало магическое воздействие на доктора Джеклерса и Ламбента. Первый умчался в самый дальний конец раскопок и с хмурым видом изучал зуб мамонта. Последний вмиг утратил всякий интерес к раскопкам и присоединился к чаепитию в бедуинской палатке.

Как Фейт и подозревала, Бен Крок был тем составом, что соединял всех воедино. Он держал всю местность под контролем, не повышая голоса и не привлекая к себе внимания. Казалось, у него повсюду глаза и уши и сверхъестественная способность обнаруживать проблемы и пресекать их в зародыше. Иными словами, если Фейт придется шпионить, воровать, сговариваться с кем-то и заниматься разными махинациями, ее самой большой проблемой станет Крок. С другой стороны, те двое местных мужчин совершенно переменились после того, как нашли монету. Они теперь были все время настороже и оживленно шептались по углам. Несколько раз Фейт замечала, как они тайком копаются в своей тачке и ходят в те участки раскопок, где обычно не работали.