Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Профессор прищурился, глядя на меня. Вытянул руку, погрозил пальцем.
– Вы считаете меня выжившим из ума дураком, ведь так? Думаете, Хакал утратил разум? Думаете, я глупец с возмутительными идеями, как пишут обо мне грязные газетенки? Пишут с подачи таких, как вы! – Он скривился. – Думаете, я не понимаю? Не вижу ваши уловки? Вы забыли, что я не какой-нибудь Герман Дино! Я умею думать, а не только лишь малевать на холстах всяческую гадость! Вам меня не подловить.
Хакал выставил вперед палец и покачал им перед моим носом.
– Нет-нет, вам тут поживиться нечем… Я ничего не скажу. Уходите!
– Но ваша статья! Профессор! Вы действительно сумели восстановить разорванные линии?
– В теории, – сложились в ироничную усмешку губы Хакала.
– В теории? – Я помолчала, размышляя. И продолжила уверенно: – Вы мне врете. Ученые, подобные вам, не публикуют статьи без практических опытов. Без успешных опытов! Вы сделали это. На самом деле сделали, ведь так?
– Меня уже спрашивали об этом, Аманда. Мне нечего добавить к сказанному.
Он откинулся на спинку кресла, снова закрывая глаза. А мне захотелось схватить ученого за плечи и трясти до тех пор, пока он все не расскажет!
– Как вы восстановили разорванные линии Духа?
– Низкочастотные вибрации… Все дело в них…
– Да-да, я знаю! Они причина разрыва! Темное эхо, блуждающие вихри, ямы скверны… я все это знаю! Но вы писали про какой-то эликсир! Где его взять?
– Эликсир жизни… Поэтично, правда? Когда-то вы сказали, что в душе я остался романтиком. Смеялись надо мной. Вы уже не смеетесь, Аманда? Я слышал, что нет. Еще вы называли меня старым дураком. За мою позицию. Но я по-прежнему уверен, что мы совершили ошибку, согласившись на выбранный путь. Возвышение – это истинное проклятие! Я жалею, что был так глуп…То, что мы приобретаем, несоизмеримо с тем, что утрачиваем. Вы заблуждаетесь. О, как же заблуждаетесь! Но довольно. У вас ничего не получится. Таким, как вы, не суждено познать мои тайны, Аманда… Я ничего вам не скажу! Оставьте меня в покое! – Слова звучали бессмысленным бредом, похоже, профессор плавал в опиумном бреду и видел лишь ему доступные образы.
Он заговаривался и явно не понимал, где находится, он все еще видел перед собой мою мать. Интересно, когда они встречались? До моего рождения или позже?
Хакал вдруг махнул рукой, едва не залепив мне пощечину, и пробормотал:
– Кто ты такая, поди прочь… Позови Анну. Скажи, пусть принесет мне теплое молоко с медом. И мою грелку…
Веки профессора сомкнулись, и он засопел.
Некоторое время я смотрела на него, осмысливая услышанное. Потом подняла упавший с моих плеч плед и прикрыла им колени старика с молодым лицом.
– Он согласился?
Вздрогнув, я обернулась и посмотрела на Рэя. Когда он вошел? Что успел увидеть? Я не слышала ни звука шагов, ни стука двери…
– Он даже не понял, с кем говорит. Ему нужно несколько часов сна без опиума или другой отравы!
– Ты сказала, что мы выполним все его условия? Предоставим любые материалы?
– Любые? А если профессор потребует принести ему алмаз из императорской сокровищницы? Для создания реактива?
Рэй моргнул.
– Ему нужен алмаз?
Я закатила глаза. Похоже, этот парень не знаком с чувством юмора.
– Пока ему было нужно лишь сладкое молоко. Он спит. И он не в себе. Он даже не услышал меня! Не стоило окуривать его отравой.
Рэй склонил голову. Ни смущенным, ни обескураженным он не выглядел. По правде, он выглядел отстранённым – как одна из статуй Старограда.
– Поговоришь с ним утром.
– Ты обещал меня отпустить.
– Когда профессор согласится сотрудничать. – Ренегат пошел к двери, словно потерял ко мне интерес. Толкнув створку, обернулся. – Если не согласится по-хорошему, будем тебя пытать. У него на глазах. В большинстве случаев это срабатывает.
Я ошарашенно уставилась на спину негодяя, но тот даже не обернулся.
Пытать? Надеюсь, он это не всерьез? Хотя я ведь только что установила, что у главаря преступников отсутствует чувство юмора.
Рэй открыл дверь и двинулся к лестнице. Мне ничего не оставалось, как следовать за ним.
– Твоя комната, – кивнул ренегат, останавливаясь. – Можешь отдохнуть. Утром снова поговоришь с профессором. В конце коридора есть ванная комната и горячая вода.
Он открыл передо мной дверь и застыл, ожидая, когда я войду. Я так и сделала, заметив, что Рэй вжался в створку, словно опасаясь даже случайного прикосновения.
Дверь захлопнулась, и я осталась одна. Бегло осмотрела обстановку. Когда-то здесь было очень красиво, но сейчас на всем лежала печать запустения и времени. Потолок покрывали трещины, часть лепнины отвалилась. Стены, обтянутые красивым зелёным шелком, выцвели и местами зияли дырами. Мебель выглядела старой, хотя чья-то заботливая рука явно старалась привести ее в порядок. Но здесь было чисто. Кровать под балдахином оказалась застелена свежим бельем, а полы начищены до блеска.
Неслышно ступая, я потянула дверную ручку и высунулась наружу. И подпрыгнула, почти нос к носу столкнувшись с Вулканом.
– Ну вот, я из-за тебя десятку продул! – расстроенно сообщил парень. Он снова производил впечатление лопухового простака, но я хорошо запомнила звериный взгляд, которым он одарил меня совсем недавно.
– Я-то здесь при чем?
– Мы с Рэем поспорили, сколько ты продержишься в комнате, прежде чем решишь сбежать. Я ставил на десять минут. Рэй сказал, что ты не выдержишь и пяти. Я продул! Но я не в обиде, если что. На вот, одежда тебе, девчонки дали.
Вулкан сунул мне сверток.
– У тебя кровь на лице. В ванную комнату принесли горячую воду, можешь помыться и переодеться. Тут есть полотенца. Если захочешь есть, столовая налево по коридору.
– Вы не станете меня запирать? – удивилась я, и Вулкан задумался.
– Может, и станем. Потом. Но пока тебе все равно надо перекусить, так ведь? Чтобы были силы перед пытками. Рэй сказал, начнем с отрезания пальцев.
Наверное, я изменилась в лице, потому что лопоухий раскатисто захохотал. Отсмеявшись, вытер выступившие слезы.
– Вот это тебя перекосило! Ладно, ладно, не трусь. Сломаем пальцы для начала. Потом отрежем!
Хохоча, Вулкан махнул мне рукой и ушел. Я мрачно посмотрела ему в след. Иногда лучше вообще не иметь чувства юмора, чем иметь… такое!
Несколько минут я топталась в пустом коридоре, сжимая сверток. А потом… потом пошла искать,
