Затянув брюки, она наконец-то почувствовала себя увереннее, повертела в руках куртку, но внутри было тепло, и девушка не стала её надевать.

На спинке изголовья кровати переливались какие-то огоньки. Предводительница заинтересованно остановилась, рассматривая. Кажется, она их прежде не видела. Или не обратила внимания.

Осторожно подошла, изучая. Прикоснулась пальцем. Раздался негромкий женский голос, но от неожиданности, или от того, что подобных слов не было в родном языке, она не поняла, о чём речь. Руку на всякий случай отдёрнула, переждала, приглядываясь.

За перегородкой слышался шорох – похоже, Лунар укладывался на ночлег. Сафира чуть-чуть расслабилась, легла.

Внезапное мгновенное шевеление, резкие щелчки – Сафира не успела среагировать, невзирая на воинскую выучку, как руки и ноги оказались захвачены твёрдыми кольцами.

Ужас воспоминаний навалился, вызывая в памяти жуткие картины, и быстрее, чем успела подумать, она закричала, вырываясь.

Лунар оказался рядом моментально, остановился, взглянул на предводительницу, чуть нахмурившись. На какой-то миг Сафиру пронзил ужас, она уже видела мужчин из такого положения, и вот сейчас…

– Ты что-нибудь нажимала? – поинтересовался он, страх чуть расступился, освобождая место для других мыслей.

– Там… огоньки… – пробормотала Сафира.

Лунар вдруг усмехнулся, кивнул, сделал несколько шагов к изголовью. Предводительница не смогла скрыть ужаса, но воин лишь протянул руку к спинке.

Девушку била дрожь, волосы разгорелись, руки и ноги словно занемели от напряжения.

– Включен стандартный режим, – произнёс голос на чужом языке, но на этот раз обострившиеся инстинкты позволили понять смысл, хоть и не до конца.

С теми же тихими щелчками захваты раскрылись и втянулись в койку, не оставляя на поверхности и следа. Сафира подскочила, тяжело дыша и по-прежнему дрожа.

– Что это было? – пробормотала. – Для чего…

Не хотелось думать, что Лунар мог пользоваться чем-то подобным.

– Кровать одна, а ситуации бывают разные, – пожал он плечами.

– Какие, например?!

– Например, необходимость сделать операцию.

– Операцию? – Сафира непонимающе нахмурилась.

– Не все же способны исцелять. Фиксаторы могут пригодиться во множестве случаев.

– Они снова могут сработать?

– Если не будешь трогать панель – не сработают.

– А что ещё здесь есть? – подозрительно поинтересовалась предводительница. Кровать перестала представляться мягкой и уютной.

– Да ничего такого, несколько промежуточных режимов, например, поверхность может стать твёрдой. Ты ложись давай, просто не трогай больше ничего. Я же предупреждал.

Сафира опасливо приблизилась, всё ещё приходя в себя. Воин какое-то время наблюдал за ней, потом поинтересовался:

– Принести спальник сюда?

Сафира резко подняла голову – никаких мужчин ей сейчас видеть не хотелось.

Вернее, не должно было хотеться. Девушка с удивлением обнаружила, что против присутствия Лунара возражать желания нет, скорее наоборот, от предвкушения сердце подозрительно сжимается.

Она неопределённо повела плечами, но Лунар верно истолковал жест. Принёс толстую ткань, которую называл спальником, бросил на пол, улёгся сверху.

Сафира осторожно села, а после и легла на кровать. Воспоминания о впившихся в руки и ноги фиксаторах переполняли мысли, не давая заснуть. Она раздумывала обо всём, что случилось за эти несколько дней, которые провела не дома.

Рассматривая очертания мужской фигуры в темноте, Сафира испытывала нарастающее желание позвать, поговорить. Хоть о чём-нибудь. А ещё нужно так о многом спросить.

Однако размышления повернули в другую сторону. Дома, через Зеркальное Хранилище, обладая фитарелью, она могла бы найти Кадима, даже могла бы увидеть то, что видит и знает он. Сама мысль об этом вызывала отвращение, но в случае необходимости…

Однако Лунар рассказывал, что связаться с Хранилищем можно из любого места. А фитарели она и так ощущает. Что, если постараться выяснить, где он находится, а потом сравнить с информацией Лунара?

Навыки предводительницы говорили, что именно так и нужно попытаться поступить, что ей слишком хочется довериться Лунару, и в этом может быть виновато какое-нибудь воздействие с его стороны. Но воспоминания о поцелуях, как он нёс её всю дорогу до таверны, спорили и настаивали на своём.

После длительных колебаний Сафира уговорила себя, что ничего ужасного не случится, если она хотя бы попробует. Зажмурилась, потом попыталась расслабить по очереди каждую мышцу. Обнаружила, что зубы сжаты, челюсти едва не сводит.

Нащупала фитарель Кадима. Испытала приступ болезненного отвращения, шрам снова закололо. Несколько раз заставляла себя успокоиться.

В какой-то момент тёмное пространство модуля поплыло перед глазами, сменяясь другими смутными образами. Отвращение от необходимости слиться с сознанием Кадима словно воздвигло стену, в которую она тщетно билась. Возможно, поэтому не могла разглядеть деталей, только отпечатки впечатлений.

Вот он оказывается в незнакомом месте, с кем-то сражается. Наверное, и-плетью, хотя движения похожи на движения с мечом.

Сафира попыталась вычленить образ противника, но не смогла. Он как-то странно множился, появлялся в разных местах, двигался слишком быстро, но при этом не нанёс ни одного смертельного удара.

В определённое мгновение, словно прорвав преграду, Кадим выпал в соседнее помещение, или, возможно, вообще из помещения. Огляделся.

Сафира видела тёмно-серую пелену, скрадывающую чёткость изображения, и не могла понять – то ли это от её нежелания контактировать, то ли там на самом деле полумрак.

В какой-то миг показалось, будто она ощущает паутинку Препоны. Видит, как Кадим пытается вернуться назад, к «песочным часам», но то ли не находит входа, то ли не может в него попасть.

Не разобрав ещё нескольких расплывчатых образов, предводительница попыталась понять, где мараг сейчас. Кажется, он спал, и что-то в этом сне ей не нравилось.

Слишком глубоко, не так, как спит воин на опасной территории. Либо уверен, что территория безопасна, либо в сон кто-то вмешался.

Сафира приостановилась, тяжело дыша. Нужно было попытаться проникнуть глубже, соприкоснуться с его внутренней сущностью, понять, где он и что происходит. Но, кажется, это было для неё слишком. Лучше уж приказать всё рассказать Лунару.

Предводительница уже готова была возвращаться, как всё-таки ощутила ненавистное прикосновение, сознание спроецировало образ его лица, удивлённо распахнувшиеся глаза, и, кажется, даже возглас – «Сафира?»

Девушка на мгновение застыла, так странно было слышать своё имя, произнесённое этим отвратительным голосом, сорвавшееся с этого отвратительного языка, мерзкий привкус которого она всё ещё помнила, спустя три года.