Без сомнения, старый ландскнехт, из кости которого изготовили флейту, одобрил бы тактику атаки без выстрела, холодным оружием, приверженцем которой был Фридрих. Именно так атаковали его непобедимые пикинеры. Но именно при Павии победу обеспечили испанские аркебузиры. И только что, под Кунерсдорфом, тактика штыкового натиска потерпела поражение, да какое! Хотя перенявший ее Суворов, участник этого сражения, позднее применял ее с успехом и довел до совершенства… Но против совсем другого, гораздо менее стойкого противника!

Однако у прусского короля еще оставалась его первая дудочка, — из кости колдуна Геца фон Берлихингена, мастера засадной войны, — которой он некогда похвалялся перед Лодьей… А этот воин вывернулся из многих переделок в отличие от своего литературного двойника, созданного позднее поэтом Иоганном Вольфгангом Гёте!

В том же году англичане, разгромив французский флот, захватили у Людовика XV колонию Квебек.

В конце года, с одобрения англичан, достигших всех своих целей, Фридрих обратился с предложениями переговоров о мире. Уставшая Франция соглашалась, но Россия и Австрия оставались по отношению к Пруссии непримиримы.

В следующем, 1760 году Фридриху приходится энергично маневрировать и прорываться, чтобы избежать окружения союзниками. Теперь он делает ставку прежде всего на стрельбу, а не на штык — слишком велики потери в штыковых атаках. С русскими он больше не решается вступать в крупные сражения. В начале осени отряд русского генерала Тотлебена с помощью корпуса генерала Захара Чернышева и австрийцев захватывают Берлин. Они уничтожают военные фабрики и арсеналы, но получить большую контрибуцию, которая нужна русской казне, не успевают. Фридрих идет с войсками к своей столице, и русские вынуждены отходить, разоряя вражескую страну на пути отступления. При этом пострадал дом Эйлера, и русский командующий тут же послал ему деньги на восстановление. В целом же русские полководцы не очень активно борются с пруссаками, предоставляя эту честь австрийцам.

В конце осени Фридрих II разбил фельдмаршала Дауна при Торгау, потери сторон были почти такими же, как при Кунерсдорфе, и прусская армия лишилась сорока процентов своих солдат. Еще одна такая победа, и Фридриху некем станет воевать! Торгау — это последняя крупная битва войны.

На следующий год из-за усталости сторон полевых сражений почти не было. Пруссия истощена, к этому времени большую часть фридриховой армии составляли бывшие военнопленные. Каким образом удавалось ему принуждать их воевать за себя — загадка. Если он отправлял крупные контингенты пленных с другим генералом, те нередко сдавались противнику. И это заставляет исследователей Семилетней войны всерьез рассматривать гипотезу о Гаммельнской дудочке, которую король, разумеется, никому не передавал… Но и у противников Пруссии тоже было недостаточно средств и вымуштрованных солдат.

В России Гавриил Лодья заинтересовался исследованиями атмосферных явлений. Он изобрел специальные летающие машинки, которые поднимались в воздух с помощью двух винтов, приводившихся в движение электричеством из лейденской банки. Машинки эти могли нести на себе термометры и барометры и взлетать высоко в небо. Запуски машинок часто развлекали праздную публику в петербургских парках. Благодаря этим исследованиям Гавриил Степанович научился чрезвычайно точно предсказывать неожиданные изменения погоды и не раз с потрясающим успехом бился об заклад на эту тему с различными вельможами. Выигранные деньги он пускал на научные нужды. Правда, Петр и Иван Шуваловы неизменно воздерживались заключать с ним пари на погоду даже в самых очевидных случаях.

Лодья активно проводил опыты с атмосферным электричеством. Машинки могли поднимать проводники, представлявшие собой длинные тонкие проволоки. Академик создал множество летающих аппаратов, пользуясь имевшимся у него большим запасом лейденских банок. По вечерам присутствовавшая на его опытах публика любовалась в небе сверкающими на проволоках искрами и огнями святого Эльма. Во время грозы, запуская поочередно несколько машинок на разную высоту, он мог создавать канал для прохождения молнии в нужное ему место, что и подтвердил опытным путем, не раз заставляя стрелу святого Ильи бить в точности туда, куда задумал ученый. Чтобы машинки могли нагонять движущиеся тучи и выравниваться по вертикали, он предусмотрел, что для подлета к нужному месту передний винт должен наклоняться и придавать аппарату поступательное действие.

В декабре 1761 года приморская крепость Кольберг в Померании (польский Колобжег) была взята русским войском под командованием генерал-поручика Румянцева. Крепость была хорошо защищена благодаря своему местоположению и фортификациям. Она дважды уже выдерживала осаду. И с третьего раза удалось взять ее только после того, как во время необычной зимней грозы молния ударила прямехонько в укрепленный пороховой погреб гарнизона, подняв его на воздух. После этого гарнизон, из-за блокады не имевший возможности пополнить припасы, сдался. Чудом уцелевший часовой рассказывал, что перед ударом роковой молнии видел в небе целую стаю каких-то странных блестящих птиц, сопровождаемых роем искр.

Но это была последняя победа русских. Со стороны казалось, лишь чудо может спасти Пруссию. Однако, зная змеиную натуру прусского короля, Лодья не ослаблял внимания, под разными предлогами посещая дворец. Положение ухудшалось тем, что именитый лекарь-француз отбыл в Париж, а вскоре скоропостижно скончался и грек — лейб-медик императрицы. Елизавета осталась без медицинского надзора, и это представляло серьезную опасность.

Между тем Лодья по-прежнему много времени посвящал научным исследованиям. Установив с помощью наблюдений, что в верхних слоях атмосферы царит лютый арктический холод, Гавриил Степанович занялся изучением возможностей пробивки атмосферного канала в верхние слои, чтобы обрушить на врага массы ледяного, всезамораживающего воздуха. С целой армией могло произойти то, что с экипажем кораблей экспедиции Хью Уиллоби, найденных у Колы во времена Иоанна Грозного — все бы мгновенно заледенели. Однако самым сложным представлялось обратное замыкание этого канала в тот момент, когда враг будет заморожен. В противном случае из-за неостановимого движения ледяного воздуха могла подвергнуться опустошению огромная территория, чего он вовсе не желал. Он подозревал, что последнее наступление льдов на Земле, приведшее к гибели загадочную цивилизацию Атлантиды, могло случиться именно по причине чьих-то необдуманных действий подобного характера.

Но под Рождество 1761 года ему пришлось оторваться от своих криологических исследований. В небе должно было свершиться астрономическое событие, которому он, как и многие ученые всего мира, придавал колоссальное значение. Венере предстояло пройти через диск Солнца. Этого явления не было более ста двадцати лет, и, повторившись через несколько лет, оно должно было вновь произойти только более чем через век. Наблюдения позволяли установить точное расстояние от Земли до Солнца по вычислению параллакса. А кроме того, достичь множества иных результатов. Тех, которые описывал и от которых предостерегал британский астроном Эдмунд Галлей, скончавшийся в преклонном возрасте почти двадцать лет тому назад, в своем труде «De demonstratio Ferox Coelis Exteriora» (Описание Ужасов Внешних Небес). Эта книга, которую хранили как зеницу ока в Гринвичской обсерватории, неведомыми путями появилась у Лодьи где-то в конце 1757 года, памятного англичанам кончиной Ганса Слоана. Кроме того, Лодья надеялся получить результаты по его собственным предсказаниям. С целью разнести точки наблюдения как можно далее друг от друга, он послал астрономическую экспедицию под руководством молодого астронома и математика Степана Яковлевича Румовского в Сибирь. Наилучшая же точка наблюдения в Европе находилась в одном градусе к северу от Санкт-Петербурга, то есть более чем в сотне верст — в глухом карельском углу между северо-западным побережьем Ладожского озера и озером Вуокса. Сам Лодья вместе с приехавшими из-за границы учеными отправился туда на санном поезде. Ввиду важнейшего значения проводимых измерений, он взял с собой значительное количество своих новых инструментов.