правовой режим затвора, определенный нормами Апостольского Престола специально для монастырей монахинь, целиком предназначаемых для созерцательной жизни[396].

Не совсем просто ответить на вопрос, идет ли здесь речь об аналоге великой схимы в православии, либо же о виде монашеского жития? Например, норма об отшельничестве может пониматься и как устанавливающая форму монашеского жития (не киновию), и как монашеское служение, предполагающее только молитву, что аналогично великой схиме; равным образом затвор может пониматься как форма монашеского жития в великой схиме. Кодекс не ставит своей задачей дать исчерпывающие ответы на эти вопросы по той же причине, о которой уже упоминалось – в католической традиции исторически сложилось многообразие форм монашеского опыта, соответственно, на уровне Кодекса можно определить только основополагающие подходы, дающие возможность наполнить канонические формы конкретным духовным содержанием в зависимости от духовных традиций соответствующего института посвященной жизни.

Прекращение монашеского статуса. В католическом праве также возможно оставление монастыря, которое может иметь место вследствие добровольного решения монашествующего или в силу решения компетентной власти. При этом соответствующие нормы учитывают специфику организации монашеской жизни и статуса в Римско-Католической Церкви.

Прежде всего, добровольное оставление монастыря возможно в любое время в период новициата без каких-либо канонических последствий, для которых, естественно, нет оснований, поскольку новиций в силу самой испытательной природы этого периода не обладает монашеским статусом.

После принесения временных обетов добровольное оставление монастыря возможно по желанию монашествующего без объяснения причин только по окончании срока действия временных обетов. Но добровольный выход из института в период действия временных обетов требует индульта, утвержденного диоцезным епископом в институтах диоцезного права и верховным руководителем института (с согласия его совета) в институтах папского права[397].

Законный выход из института по окончании новициата или после принесения временных обетов не лишает вышедшего права быть вновь принятым в институт. Решение зарезервировано за верховным руководителем с согласия совета, при этом необходимо установление приемлемого испытательного срока[398].

Принесение вечных обетов, естественно, затрудняет выход из института. Католическому праву известна конструкция временного выхода из института после принесения вечных обетов – эксклаустрация. Срок ее не может превышать трех лет (продление этого срока зарезервировано за Святым Престолом) и предоставляется она верховным руководителем института с согласия своего совета, а в случае предоставления эксклаустрации клирику требуется еще и предварительное согласие ординария того места, где клирик будет проживать. В любом случае эксклаустрация может быть предоставлена только при наличии веской причины[399].

Наконец, даже принесение вечных обетов не устраняет возможность принятия монашествующим решения об окончательном оставлении института. Канонические нормы обязывают монашествующего в таком случае принимать соответствующее решение только при наличии «крайне веских причин, обдуманных перед лицом Господа», для монаха-клирика существует и дополнительное правило о необходимости предварительно заручиться согласием епископа, который инкардинирует его в своем диоцезе[400]. Соответствующий индульт предоставляется – в зависимости от канонического статуса монастыря – либо диоцезным епископом, либо Апостольским Престолом.

Наряду с добровольным оставлением монастыря каноническому праву известно и решение об оставлении монастыря, принятое компетентной властью по иным основаниям, нежели добровольное решение самого монашествующего.

Прежде всего старший настоятель с учетом мнения своего совета вправе не допустить к принесению вечных обетов лицо, срок действия временных обетов которого истек[401], – это право естественно с точки зрения самой природы монастырского уклада и далеко не во всех случаях будет показателем какой-либо провинности члена института, но показателем его недостаточной пригодности к несению монашеского служения, что само по себе не является грехом.

В случае же серьезных нарушений правил монастырской жизни членом института каноническое право допускает его принудительную эксклаустрацию, а также увольнение из института.

Принудительная эксклаустрация возможна по решению Святого Престола или диоцезного епископа (в зависимости от канонического статуса монастыря) по просьбе верховного руководителя при наличии веских причин, но с соблюдением при этом справедливости и христианской любви[402]. Вескими причинами для такого решения могут быть такие, как систематическое серьезное нарушение дисциплины института, поведение, создающее угрозу гармонии монашеского общежития[403].

В качестве оснований для увольнения члена института каноническое право устанавливает следующие:

– отречение во всеуслышание от католической веры;

– попытка вступить в брак, даже только по нормам гражданского права;

– совершение следующих канонических преступлений: убийство, похищение, удержание, искалечение или тяжелое ранение человека, аборт с воспоследовавшим результатом; в отношении клирика такие же последствия наступают от преступления сожительства или иного греха против шестой заповеди Декалога;

– другие веские причины, в числе которых Кодекс перечисляет постоянное небрежение обязанностями посвященной жизни, неоднократное нарушение священных уз, упорное непослушание законным предписаниям настоятелей в важных делах, тяжкий соблазн вследствие чреватого виной поведения члена института, упорствование в поддержке или распространении осужденных Церковью учений, открытая приверженность материалистическим идеологиям или атеизму, незаконное отсутствие в течение более шести месяцев[404].

В восточной католической традиции основанием для увольнения являются публичное отречение монахом от католической веры, а также заключение или попытка заключения брака, даже гражданского[405].

Перечисленные основания относятся к увольнению монашествующих, принесших вечные обеты, что же касается тех, кто принес временные обеты, то, согласно Кодексу, поводом для рассмотрения вопроса об увольнении могут послужить и менее серьезные основания.

Важен следующий момент: универсальное право Церкви позаботилось о том, чтобы увольнение не стало «реакцией» настоятеля на поведение монашествующего, даже если это поведение очевидно демонстрирует наличие причины для увольнения. С этой целью Кодексом установлена процедура, которой необходимо следовать при принятии решения об увольнении, ее суть в следующем:

– необходимо собрать доказательства совершения проступка;

– необходимо письменно или в присутствии двух свидетелей предупредить члена института, в том числе ясно дать понять, что если он не образумится, по последует увольнение, при этом должна быть четко указана причина увольнения;

– если такое предупреждение не возымеет действия, должно последовать второе предупреждение не ранее чем через пятнадцать дней после первого;

– если и второе предупреждение не возымеет действия, все материалы направляются верховному руководителю, который принимает решение вместе со своим советом, решение принимается тайным голосованием.

Если результатом такой процедуры станет решение об увольнении, то верховный руководитель выносит постановление об увольнении. При этом за монашествующим сохраняется право общаться непосредственно с верховным руководителем и излагать доводы в свою защиту.

Для окончательного вступления в силу решения об увольнении необходимо его утверждение Святым Престолом – если речь идет о монастырях папского права, или диоцезным епископом, если речь идет о монастыре «своего права» или диоцезного права[406].

Из такой процедуры есть одно исключение: если вследствие проступка, влекущего возбуждение процедуры увольнения, самому институт грозит «тяжкий внешний соблазн или значительный ущерб», то