Среди местной аристократии, особенно молодёжи, полно анархистов, а возможность укусить Рокфеллеров может соблазнить и представителей старшего поколения. Есть у последователей Кропоткина[112] и проверенные связи с военными, полицейскими, чиновниками. Анархисты участвуют в каждой заварушке, так что в вечно беременной революциями Латинской Америке они свои.

Таинственных союзников бандиты боятся, впечатлившись огненной смертью рокфеллеровского ЧВК донельзя. Смерть от пули и ножа головорезов не особо страшит, а вот такая, да ещё неведомо от кого… Главари подозревают, что в их отрядах есть мои глаза и уши, и к слову – подозревают правильно.

Бандиты рангом пониже считают, что среди моих союзников не только люди, но и духи – суеверий здесь полно и связь с духами считается чем-то совершенно естественным.

Хвастаются подобными вещами многие, и что самое интересное, сами же в это верят. Испанский фольклор тесно переплелся с местным, индейским, и породил массу новых, подчас необычайно интересных баек. Народ здесь всё больше неграмотный, в лучшем случае читать-писать умеют – самое то для распространения суеверий.

В хижину влетел камешек, обёрнутый бумагой.

– Стоять! – Змеёй шиплю на Зака, бросившегося подбирать. Разворачиваю записку палочкой, корявыми буквами В доме не ночевать. Чиркнув зажигалкой, поджигаю бумагу.

– Покушение, парни, – тихонечко сообщаю компаньонам.

– Хм… может, на позиции? – Предлагает Берти неуверенно, – да каждый из нас в разные отряды.

– Дельно, – киваю одобрительно, – так и поступим.

– Я бы телохранителей из разных отрядов набрал, – неожиданно добавляет Зак, – Что?! Вроде как гвардия. За день-два они договориться не успеют, так что если предатели и попадутся, вряд ли у них что выйдет.

– Великолепно! – От избытка чувств Берти хлопает кузена по плечу, – идея, достойная самого Макиавелли[113]! Тогда давай кости подбрасывать, чтоб на волю случая.

– Не пойдёт! – Оспариваю его, – лучше именно гвардию, то есть лучших. Даже если предатель и попадётся, остальные-то на премию будут рассчитывать, бдить!

Вечером разошлись на самые ответственные участки, мне по жребию выпал отряд Хименеса. Капитан его, молодой ещё мужчина, выглядел польщённым, особенно после совместного распития спиртного.

– Вы хороший боец, сеньор, – начал он дипломатично, – но парни у меня хорошие, а лезть вперёд…

– Не буду, – заверил его, – мне присмотреться хочется к твоим парням. Возможно, потом будут ещё дела – не на постоянной основе и не обязательно со мной…

Хименес отреагировал на лесть, как моряк Папай в мультиках на съеденный шпинат. Развив бурную деятельность, он моментально вспотел от волнения.

– Не волнуйтесь, капитан, – говорю как можно мягче, – мне нужно посмотреть, как ваши люди взаимодействуют между собой в сложной обстановке.

Главарь притормозил на несколько секунд, переводя мысленно слишком сложную для себя словесную конструкцию, и немного упокоился.

* * *

– … власти Каракаса на нашей стороне, – уверенно говорит напористый, молодой ещё адвокат Энтони Мур. Несмотря на молодость, законник излишне упитан, потлив, одышлив и выглядит заметно старше своих лет.

Широко зеваю в ответ и молчу, поуютней устроившись в кресле с кружкой кофе. Прошедшая ночь прошла без сна, пришлось пострелять и поползать по кустам. Отбились без особых потерь, кроме трёх убитых… но лично меня беспокоит больше припухшая после укуса сороконожки левая рука.

– Не стоит, мистер Мур, – я откровенно зеваю, прерывая речь. Зак, отвечающий у нас за медицинскую часть, перестарался и вколол мне морфин. Не заторчал… уже хорошо, но вместе с обезболивающим эффектом пришло равнодушие. Мне сейчас действительно плевать на представителя Рокфеллера.

– Мистер Ларсен, вы не понимаете…

– Это вы не понимаете, – отвечаю, разглядывая ставшие необыкновенно интересными ногти, – вспомните гибель вашей гвардии. Неприятно, правда? Представьте теперь сюрпризы такого рода на нефтяных месторождениях.

Снова зевок…

– Не стоит давить, мистер Мур.

– Мистер…

– А мистер Рокфеллер прекрасно понимает фразу Ничего личного, только бизнес, в ином случае его фамилия звучала бы не так громко. Не пострадал никто из его родственников, не пострадал его бизнес и репутации. Мы всего-то хотим получить за свою землю достойные деньги.

При слове достойные Мур оживился, услышав возможность торга. Всё-таки достойные деньги звучит немного не так, как реальная стоимость.

– Пять миллионов долларов, – в очередной раз повторил Берти, – Пять! Миллионов! Долларов! Вложить эти деньги с умом и можно не думать больше, что я из младшей ветви семьи.

Не отвечая, поднимаю стакан и опиваю. Выгорел. Несколько недель отчаянной аферы, принёсшей богатство, принесло и… Не знаю, нервное истощение, наверное. Третий день плывём в первом классе роскошного пассажирского парохода и ничего, никаких эмоций, только страшное опустошение внутри. Потом эмоции наверняка появятся, а пока… тянусь за бутылкой.

Глава 27

Неделя новичков в университет Нью-Йорка началась традиционно – с экскурсий и обзорных лекций. Несмотря на то, что с университетом знаком уже не понаслышке, посещаю мероприятия с удовольствием.

– Эрик! – машет профессор Шарнье, – рад тебя видеть! Решил всё-таки поступать?

– Ну а как же, – не обращая внимания на прислушивающихся к разговору студентов, обвожу руками, как бы охватывая территорию кампуса, – кто хоть раз побывал здесь, разве может отказаться от мечты?

Немного пафосно, но хорошо соответствует моменту, ну и небольшой плюсик в копилку отношений с профессурой университета не помешает. Да и кто сказал, что я вру? Нью-Йоркский университет прекрасен, что подтвердит каждый, кто хоть раз видел его!

– На кого учится решил? – Интересуется Шарнье, – так и не определился?

– Разрываюсь, проф! Написал список интересных для меня профессий, сел вычёркивать – знаете, как адвокат дьявола[114]. То не то и то не это… так всё равно больше десятка позиций осталось. Сел тогда по профессорам, и знаете… – развожу руками, – ничего вычеркнуть не удалось!

– Загляни потом ко мне, – профессор кладёт ладонь на предплечье и заглядывает глаза, добавляя громким, театральным шёпотом, – с парой бутылочек токайского. Мы с Ланцером попробуем помочь твоей проблеме, вместе поработаем адвокатами дьявола.

– Спасибо, проф!

– Семья? – Негромко поинтересовался черноволосый худой парнишка, когда профессор отошёл.

– Нет, личные знакомства.

– С профессурой? – Парнишка слегка приподнял бровь, явно сомневаясь, что столь приятельские отношения у будущего студента с профессорами могли эволюционировать без посторонней помощи. Кастовость американского общества куда мягче европейского, но и здесь есть деление не только по имущественно-сословному признаку, но и возрастному.

Приподнимаю слегка бровь в ответ, но отвечать даже не собираюсь. Постояв немного, парнишка вспыхивает и отходит.

Жёстко? Враг на ровном месте? Нет… просто нежелание тратить время впустую. По одежде и по манерам это выходец из средне-низшего класса – мелкие клерки, учителя не самых престижных муниципальных школ и так далее.

По обрывкам разговоров, которые чутко ловлю, притворяясь беспечным наблюдателем,