покинули столицу под конвоем и без гроша за душой. Их пристанищем станет Фадаят – провинция ссыльных преступников. Этим жестом воевода наверняка заставил остальных продажных аристократов задуматься, стоит ли симпатия к Иссуру такого риска.

Я искренне рвалась помочь в расследовании, но Тир распорядился не выпускать меня из имения. Беркуты, обеспокоенные надвигающейся опасностью в красных одеждах, воодушевленно подчинились приказу воеводы. Как и Брай, помощник Тира. Старик следил за мной таким пристальным взглядом, будто ждал, что вот-вот из моего тела появится демон и сожрет его ненаглядного воспитанника.

Тиру охотно помогал предатель, ускользавший из корпуса навиров под благовидными предлогами. Императорские псы не расследовали ничего, что не касалось колдовства и не было прямым поручением императора, потому дружок Тира рисковал своей шкурой, влезая в дела воеводы и юрисдикцию стражей правопорядка. Ночи напролет он прочесывал злачные места столицы, выискивая крыс Иссура. Четверых из семи зачинщиков поймал именно предатель, отчего зубами от злости скрипела не только я, но и Ансар.

Сегодня меня ждал Мансур, поэтому я старалась не показываться на глаза Тиру и весь вечер провела в своих покоях.

За дверью дежурили Данир и Туган. Игла вальяжно развалилась в кресле и дремала. Когда с левого берега послышались далекие двенадцать ударов, я проверила крепление кинжала, заткнула за пояс матерчатые перчатки и плеснула кровью Мансура в огонь.

Языки пламени взметнулись и вгрызлись в камень каминной топки. Игла подскочила в кресле и смачно выругалась по-старонарамски. К своем стыду, я не знала перевода этих слов, но злость, с которой она их выплевывала, стала лучшим переводом.

– Не теряй счет времени. Утром Тир может хватиться драгоценной невесты, – напутствовала меня Игла.

Я кивнула и шагнула в огонь, обдавший жаром, словно жерло вулкана. Рубаха тут же прилипла к спине и груди, плотная ткань штанов, заправленных в сапоги, вдруг показалась вспотевшей коже ног грубой и раздражающей, а дублет, который обычно надевался под кожаную броню, и вовсе пришлось нести в руках. Однако, несмотря на жар, родная стихия дарила силу.

Я шла долго, очень долго. По лицу катились градины пота, волосы противно липли к мокрому лбу и шее, а воздух закипал, как варево в казане. Этот коридор оказался длиннее всех, в которых мне приходилось бывать. Вряд ли из него возможно вывалиться в хорошем расположении духа. Потому, наверное, вчера ночью Игла залпом опустошила целый графин воды, а после долго и красочно ругалась. При этом ученица дорогого Мансура не преминула упомянуть, что тот разочарован моим бездействием и молчанием. Почему-то мне показалось, что ее недовольство впервые относилось не ко мне, а к драгоценному папеньке-революционеру. Наверное, просто показалось.

Когда пылающий путь длился, по ощущениям, целую вечность, впереди замелькала черная точка, которая увеличивалась с каждым шагом. Последний рывок, и я вывалилась из обложенного камнями костра. В грудь ворвался ночной воздух, наполненный запахом сгорающего масла в жаровнях и горной свежести. Коридор огня привел меня к купальне, где я не так давно встретила полураздетого Эрдэнэ.

В жаровнях трепетало пламя, подсвечивая мне дорогу к пещере. Я прошла к тронному залу, ощущая, как взмокшее тело остывает во влажной прохладе известняковой громадины. Даже в Нараме чувствовалось наступление последнего месяца осени. Я надела и застегнула дублет, когда кожа покрылась мелкими мурашками от холода.

Факелы в тронном зале освещали древний трон из камня. Мой взгляд вновь прилип к резной спинке, походившей на хвост павлина. Скрытая мощь коварно манила присесть и представить себя правительницей Нарама, ощутить скрытую в известняковых стенах силу. Я сглотнула слюну, насильно отвела глаза от трона и устремилась к комнате Мансура, однако, сколько бы ни колотила в нее, тот не открыл.

Делать нечего, пришлось вернуться в тронный зал и усесться на трон. Не на полу же ждать драгоценного отца. Почувствовав спиной камень, я прильнула к нему и опустила веки. По жилам разливалось тепло, оно снимало усталость, гасило нетерпение и недовольство, без капель Мансура расцветшие во мне буйным цветом. Дарует ли трон каждому свою силу или делится ею лишь с потомками волхатов?

Ленивые мысли погрузили меня в мирную дрему, но чужие отдаленные шаги и голоса спугнули ее, как и не бывало. Я распахнула глаза и в свете дымных факелов увидела Эрдэнэ в компании красивой черноволосой девушки с пышными бедрами и внушительной грудью. Даже шаровары и рубаха не могли скрыть ее красивых форм, а лоснящиеся волосы, крупными волнами рассыпавшиеся по плечам, и вовсе вызвали у меня зависть. С моим кудрявым гнездом эти изысканные локоны не шли ни в какое сравнение.

Девушка уставилась на меня во все глаза. При ближайшем рассмотрении она оказалась старше – возраст подбирался к тридцати. Старая дева по меркам Нарама, да и всей Белоярской империи. Неуловимо знакомые черты лица подсказывали, что однажды я ее уже встречала в этой пещере.

– Достопочтенный каан! Какая встреча! Мансур упоминал, что вы придете, но так поздно я вас уже не ждал! – Эрдэнэ сверкнул знакомой лукавой улыбкой и шагнул ближе, позабыв о своей спутнице.

Второй советник Мансура не изменял себе и своей манере одежды, сегодня облачившись в алые шаровары, зеленую рубаху с разноцветным шитьем у распахнутого ворота, поверх которой небрежно накинул расстегнутый темно-зеленый бархатный халат до пят. В волосах, собранных в пучок, к которому змейками убегали несколько мелких косичек, вновь поблескивали украшения.

– Я просила не называть меня так, – процедила я, мгновенно вспомнив, на какой ноте мы расстались.

Эрдэнэ выглядел таким же дружелюбным и улыбчивым, а я до сих пор ощущала гнилой вкус обиды на языке.

– Прошу прощения, достопочтенный каан.

Он открыто издевался.

– Может, так у тебя пропадет желание шутить?

Со скучающим видом я зажгла на ладони огонек, который, повинуясь моей воле, разросся до размеров колеса телеги и неторопливо поплыл к Эрдэнэ. На его лице вместо страха или хотя бы трепета отразилось искреннее восхищение.

– Ну как, пропало? – В моем голосе прозвучало даже больше торжества, чем я хотела.

– Напротив, – фыркнул Эрдэнэ, наблюдая за зависшим над головой сгустком пламени. – Теперь это добавляет горячих ощущений. Меня бросило в жар от восторга. И я не шучу.

Его слова вызвали на моих щеках непрошеный румянец. Эрдэнэ говорил слишком прямо, слишком… развязно. А я непозволительно смущалась!

– Амаль Мансур, я рада с вами познакомиться, – прервала нашу странную беседу незнакомка. Она шагнула ко мне, оказавшись перед Эрдэнэ и словно… закрыв его собой от моих глаз. – Меня зовут Ильсия. Я – сестра Исара, первого советника Мансура.

– Сестра? – изумилась я. Седовласый бледнокожий Исар и смуглая