Е. Ермолова.

Кто ищет, тот обрящет. В Евангелие от Матфея, конечно, красивее: «Просите, и дастся вам: ищите, и обрящете: толцыте, и отверзется вам: всяк бо просяй приемлет, и ищяй обретает, и толкущему отверзется». Брехт хоть и безбожник и латинянин проклятый именно так на следующее утро и поступил. Нужно найти Черепанова? Нет, письмо Демидову на деревню дедушке в Италию он написал. Чёрт его знает, где Демидов с женою именно сейчас, он же путешествует там по Европам, не сидит на месте. Но написал. Рано или поздно найдёт. Написал и управляющему на Урал. Тоже не быстро туда-сюда ходить будет. Где Петербург, и где Тагил? Да и что управляющий может сделать, он не сможет продать Черепанова. Это не его собственность. Он ему только работу может поручить.

Для начала Ефима этого найти надо. Слышал в музее в Екатеринбурге, что несколько лет Черепанов старший провёл именно в это время на железоделательном заводе в окрестностях Санкт-Петербурга. Как найти этот завод? Кто лучше всего знают про заводы. Конечно банкиры. Туда и пошёл с утра. В Государственный ассигнационный банк пошёл. Банк находился на Садовой улице недалеко от моста через Мойку. Три этажа и видно, что строил архитектор, а не прораб СМУ № 8. Если что, то фамилия его Кваренги. Брехта как большого начальника проводили к помощнику директора банка надворному советнику Павлу Васильевичу Сизову.

– Железоделательный завод в окрестностях Петербурга? Так вы не директора нашего бывшего ищете? – поправил орден на шее банкир.

– С этого момента поподробнее.

– Мятлев Пётр Васильевич при Павле Петровиче управлял нашим банком. Но теперь отправлен Государем в отставку.

– А завод-то тут причём? – Прервал мхатовскую паузу Витгенштейн.

– Ох, простите Ваша Светлость. Не с того начал. В 1795 году Мятлев заключил выгодный брак, взяв в жёны графиню Прасковью Ивановну Салтыкову, старшую дочь фельдмаршала Ивана Петровича.

– И? – что за люди, клещами всё из них изымай. Не экономят время ни своё, ни чужое.

– Завод в сорока примерно верстах на север от Петербурга, принадлежит Салтыковой Дарье Петровне урождённой Нарышкиной. Но они в Москве, а заводом управляющий занимается, но Метляев частенько там бывает. Готовится принять наследство.

– Как называется город, или посёлок? Что там.

– Не скажу, Ваша Светлость. Это вам к директору нашему бывшему.

– И где он?

– В опале он у Государя. Безвылазно дома сидит во дворца на Галерной улице. Любой покажет.

– А из-за чего опала у господина Метляева?

– Не знаю-с, только слышал из разговора, что император Александр Павлович относится к нему столь неблагосклонно, что назвал в числе тех придворных екатерининского царствования, которых не желал бы иметь даже лакеями. – Снизил голос до шёпота заместитель директора банка.

– Спасибо. Должник я ваш, Павел Васильевич. До свидания. Выручили. Не знал, как к этому делу подойти.

– Чем могу-с.

Проехал на извозчике Пётр Христианович до дворца на углу Галерной улицы. Твою же налево! Как это семейство могло нажить такие деньжищи? За что Павел привечал этого человека? Или он на самом деле финансовый гений. Директор Ассигнационного банка, это если на будущие должности перевести, то глава Центробанка. Человек, который отвечает за печатание денег, за эмиссию.

На входе в парк стояли лакеи в золотой парче, на входе во дворец двое. Дорога гранитными шлифованными плитами выложена. По краям брусчатка интересна сделана, такое ощущение, что в бетон камни укладывали. Неужели производства цемента уже освоено? Сам дворец покрашен в красивый жёлтый цвет. Шикарно живёт бывший банкир.

– Тайный советник Метляев Пётр Васильевич дома? – подошёл Брехт к ливрейным лакеям. Те даже не поклонились толком, так, головами мотнули. Непонятно, то ли это поклон, то ли приглашение проваливать. Даже рычать на них Брехт не стал. Ему погладили выстиранный старый его гусарский мундир и когда Пётр Христианович в него залез, то понял, что в этом идти к Метляеву нельзя. Всё выцвело и обремкалось. Нищеброд. Хоть и генерал. Встречают по одёжке, а с такой одёжкой проводят на три буквы. Пришлось опять надевать золотую черкеску и папаху, смешно бы смотрелся в черкеске и треуголке генеральской с белой опушкой. Клоун.

– Доложи, дорогой, что его хочет видеть генерал-лейтенант князь фон Витгенштейн. – А не дрогнули лица. Подумаешь немчик. Там полно нищих князей и герцогов, у которых по триста человек всех подданных. Те же Голштинские герцоги.

Вернулся халдей в золотых одеяниях минут через пять и молча дверь раскрыл. Проводил на второй этаж, где в барском халате обломовском и встретил его опальный банкир.

– Пётр Васильевич, разрешите представиться? Я – Пётр Христианович фон Витгенштейн. Шеф Мариупольского гусарского полка и по совместительству хан Дербента.

– Угу, – человек был с похмелья. Выхлоп стоял, да ещё и не благородный коньячный, а сивушно-чесночный. Не вовремя.

– Я вас не задержу, Пётр Васильевич …

– Шампанское будете, князь? – собрал в кучку глаза Метляев.

– Чего же не выпить с хорошим человеком. Пост закончился, сухоедения нет. Опять же доктора говорят, что в малых дозах шампанское полезно в любых количествах.

– Тогда прошу за мной. – Не понял шутки юмора хозяин, да и не мудрено, с раскалывающейся должно быть головой. Какой уж тут юмор.

Пётр Васильевич был небольшого росточка пухленький такой человечек с красным лицом обрамлённым волосами бесцветными под парик закрученными. Но это не сейчас, сейчас неровными паклями всё это на голове топорщилось. Кабинет находился через три комнаты, прошли по анфиладе из этих комнат. Больше всего они напоминали детскую библиотеку в Краснотурьинске, где Брехт детство провёл. Сплошные стеллажи с тысячами книг разного формата и толщины, и указатели картонные с буквами алфавита, вычурно нарисованными.

– Как вам моя вифлиофика? – плюхнулся в огромное кресло у печи изразцовой Метляев.

– Впечатляет. – Вифлиотека – это так сейчас библиотеки называют. – Сами не пописываете стихов или прозы?

Пришёл очередной ливрейный катя перед собой столик с фужерами и ведёрком со льдом из которого торчала бутылка шампанского. Ещё вазочка с виноградом и яблоками стояла на столике и миска большая с красной икрой, рядом чёрный хлеб порезан. Гурман.

Вздрогнули. Кислятина. Шампанское не просто сухое, его ещё потом уксусом разбавили. Когда успели, пробку лакей при них в высоченный, картинами украшенный, потолок запустил. Нужно наладить в Крыму производство полусладкого шампанского. Фурор произведёт.

– Хочу … Знаете Пётр …Ик Кисти …ик. Хочу книгу, как про Робинзона английского … ик …написать. – Эх не получится разговора, двы фужера шампанского да на старые дрожжи. Пора срочно прозьбу озвучить, а то в потом с пьяным в стельку не договориться.

– Я знаете, зачем к вам