– Ты совсем маленькая… – Неожиданно что-то у нее внутри прекратило сопротивление. – Мой… Бог! Ты же?.. Господи Иисусе!

Он замер, потом, словно отброшенный пружиной, слетел с кровати.

– Синджун, я…

– Сколько тебе лет? – спросил он, тяжело дыша.

– Я… двадцать восемь.

– Как чувственная женщина с такой внешностью могла дожить до двадцати восьми лет, ни разу не… Ты девственница! – Это прозвучало обвинением.

– Да. – Закрыв глаза, Анжелика отвернулась.

– Поправка: ты была девственницей, черт меня побери!

Она услышала, как он хлопнул дверью.

Открыв глаза, Анжелика увидела радужный блеск, исходивший от какого-то предмета на тумбочке. Она протянула к нему руку, осторожно прикоснулась к затейливым граням. «Я никогда не занимаюсь любовью без того, чтобы не взглянуть хоть раз на три пиона».

А ведь это могло и не случиться с ней.

Из спальни не доносилось ни звука.

Стоя в нескольких шагах от двери, Синджун настороженно прислушивался. Он прихватил с собой брюки, но так и не надел их.

Двадцать восемь лет.

Журналистка, объездившая весь мир.

Невероятно привлекательная, сексуальная женщина.

По какой-то непостижимой причине она решила сохранить чистоту.

Чистота. Даже это слово застревало у него в горле.

Но почему он? Почему сегодня?

Синджун потер ладонями лицо.

Черт побери, эрекция не пропадала. Отвернувшись от двери, он поморщился. Он снова хотел ее.

Вечером Анжелика Дин спасла ему жизнь и ничего не потребовала взамен. Она вообще ничего не требовала, даже не просила. Кроме того, несколько минут назад он сам убедился, что к ней не прикасался ни один мужчина.

Из спальни донеслись какие-то звуки, то ли всхлипы, то ли стоны.

Закрыв глаза, Синджун помотал головой. Ему не хотелось чувствовать себя животным, не хотелось быть солдатом, оставившим поле боя, чтобы избежать смерти. Он никогда не занимался сексом с женщиной, которая не хотела его… во всяком случае, так же сильно, как он хотел ее. Анжелика другая, и… она не заслуживает подобного обращения.

Он медленно подошел к двери, тихо постучал, но ответа не услышал. Вздохнув, Синджун вошел в комнату. Луна освещала постель и бугорок на ней, завернутый в простыню.

– Ты меня потрясла, – начал он, мысленно называя себя идиотом. – Анжелика, прости, если я напугал тебя.

Молчание.

Синджун осторожно присел на кровать.

– Эй! Покажись! – Он услышал сдавленный всхлип. – Ты плачешь?

– Нет.

– Тогда поговорим?

Молчание.

– Анжелика, прошу тебя, давай поговорим.

Она приподняла край простыни, но даже не повернулась в его сторону.

– Можешь спать здесь, я сейчас уйду.

– Никуда ты не пойдешь, – рассердился он. – Во всяком случае, без меня.

– Ты не можешь заставить меня остаться.

– Почему?

Она снова натянула на голову простыню.

– Уходи, пожалуйста.

– Но почему?

– Я стесняюсь. Возможно, я… Это не имеет для тебя значения.

– Имеет. Так что, возможно, ты?

– Просто стесняюсь. Никто о тебе не узнает, я спущусь по лестнице.

– Ты никуда не уйдешь. Давай поговорим, Энджел, – тихо сказал он, поднося ее руку к губам и нежно целуя пальцы. – Объясни, что случилось?

– Не могу.

– Можешь.

– Не могу, потому что сама не знаю, черт побери.

– Начнем с того, что ты испугалась.

– Да, испугалась, – вздохнула она. – И почувствовала себя последней идиоткой.

– Почему?

– Сам знаешь.

Анжелика сильно отличалась от его прежних женщин, и ему это очень нравилось.

– Ты кто угодно, дорогая, только не идиотка. – Он тоже перепугался. – Если бы я… Если бы я догадался, я бы не стал…

– Я хотела тебя. Почему ты остановился?

Синджун прикусил губу. Он всегда избегал серьезных отношений с женщинами, за исключением одного случая, и неизменно придерживался этого правила. До сих пор. Она ждала его ответа.

– Наверное, я понял, что ты слишком хороша для меня.

– Я тебя хотела, – повторила Анжелика.

Синджун печально улыбнулся. Ну и денек. Сначала его опять пытались убить, а потом изумительная женщина решила подарить ему свою девственность.

– Ты дрожишь.

– Мне холодно.

После секундного молчания Синджун откинул простыню и лег рядом с ней. Анжелика повернулась к нему спиной, но он ласково прижал ее к себе.

– Уже теплее?

– Нет.

– А теперь?

Он стал медленно гладить ей бедра, живот, опускаясь к треугольнику светлых волос.

– Нет.

Она положила его руку себе на грудь и серьезно произнесла:

– Я же не ребенок. Мне действительно очень нравится быть с тобой.

Он скрипнул зубами. Вышедшая из-под контроля эрекция требовала от него действий, и Анжелика, разумеется, ощутила это на своей округлой ягодице.

– И тебе нравится быть со мной.

– Да. – Он сжал ее соски и, когда она вскрикнула, торопливо прошептал: – Ты хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью?

– Я хочу, чтобы мы занялись любовью.

– Ты уже не боишься?

– Боюсь… но хочу.

Неужели она не осознавала, как сильно возбуждают его ее слова?

– Ну хорошо. Запомни, ты сама этого хотела. – Перевернув ее на спину, он коленом раздвинул ей ноги. – У тебя еще есть возможность сказать «нет». Я не буду применять силу, если ты передумаешь.

– Поцелуй меня, – тихо сказала она. Синджун неистово целовал ее, пока не почувствовал, как она вытянула одну руку, ища его пенис.

– Если ты это сделаешь, я долго не выдержу. Не говори потом, что я тебя не предупреждал… О!

Ее пальцы сомкнулись, легонько сжали его плоть.

– Нашла что-нибудь интересное? – спросил он, и ее рука замерла. – Не останавливайся, детка. Я только спросил.

– Ты очень интересный. Я боюсь.

– Знаю. Ничего не делай, пока не будешь готова.

– Я готова.

Она еще не успела договорить, а Синджун уже вошел в нее, и на этот раз ее тело не сопротивлялось вторжению.