Вокруг были толпы туристов, сверкали витрины сувенирных магазинов и лавочек. Дмитрий машинально взглянул на одну из таких витрин. Его внимание привлек букет алых роз из муранского стекла. Цветы казались живыми, только что срезанными, на лепестках роз сверкали и переливались капли росы.

А на одном из листьев Старыгин прочел знакомое слово — Чинтовеккия.

Дмитрий застыл как вкопанный.

То самое слово, которое было написано на гравюре в архиве Ка Гранелли…

Он толкнул дверь и вошел в магазин.

Дверной колокольчик мелодично звякнул, и из-за прилавка появился продавец — молодой человек с конским хвостом на затылке и серьгой в левом ухе.

— Что желает приобрести синьор? — спросил он Старыгина. — У нас огромный выбор изделий из муранского стекла. Все это подлинные, аутентичные вещи, можете не сомневаться… — Он обвел рукой свой магазин, казалось, наполненный сиянием и блеском.

Чего здесь только не было!

Стеклянные рыбы и птицы, деревья и цветы. Справа от входа был воссоздан настоящий тропический риф — яркие стеклянные рыбы всех цветов радуги плавали среди стеклянных водорослей, из стеклянной пещеры выглядывал стеклянный осьминог, протягивая к Старыгину стеклянные щупальца. По другую сторону на столе красовался настоящий райский сад, в котором среди чудесных растений прятались звери и шли, взявшись за руки, Адам и Ева.

Приглядевшись внимательно к этому стеклянному великолепию, Старыгин заметил, что на каждом изделии было написано то же самое загадочное слово — Чинтовеккия.

— Что это? — спросил Старыгин продавца, показав на это слово. — Что это значит?

— Чинтовеккия — это название одной из старейших стекольных мастерских, — охотно ответил продавец. — Эта мастерская работает больше пятисот лет, переходя от отца к сыну. Наш магазин давно работает с этой мастерской, так что вы можете убедиться в традиционном качестве наших вещей…

Пятьсот лет… значит, эта мастерская уже работала во времена Тинторетто, и великий живописец мог знать о ее существовании! Он мог в ней побывать!

— А где расположена эта мастерская? — спросил Дмитрий Алексеевич продавца.

— Как и большинство стекольных мастерских, она расположена на острове стекольщиков, на Мурано. Но синьор может не сомневаться — в нашем магазине цены такие же, как в самой мастерской, потому что мы получаем у владельца оптовые скидки, так что вам не стоит из-за этого ехать на Мурано…

Тем не менее Старыгин поблагодарил продавца, вышел из магазина и поспешил к стоянке вапаретто.

Кораблик нужного ему маршрута подошел через пятнадцать минут. Дмитрий купил билет и поплыл — сначала по Большому каналу, потом — через лагуну.

— Мурано! — объявил матрос.

Дмитрий Алексеевич сошел на берег и пошел вперед, оглядываясь по сторонам.

Наконец он пришел на улочку, по обеим сторонам которой располагались стекольные мастерские.

Возле входа в одну из них стоял толстяк в кожаном фартуке. Лицо его лоснилось от пота, он обмахивался газетой — видимо, вышел из жаркой мастерской немного охладиться.

— Синьор не подскажет, где находится мастерская Чинтовеккия? — спросил его Дмитрий.

— Чинтовеккия? Фу! — Толстяк презрительно поморщился. — Зачем вам эти выскочки?

— Выскочки? — удивленно переспросил Старыгин. — Я слышал, что их мастерской пятьсот лет!

— Пятьсот! — Толстяк сплюнул. — Что такое пятьсот? Это все равно что вчера! Они вообще не местные — их предок приехал сюда из Падуи! Представляете? Что они там, в Падуе, могут знать о стекле? Заходите лучше ко мне — вы увидите, что такое настоящее качество, овеянное временем!

— Сколько же лет вашей мастерской, если пятьсот лет для вас не возраст? — удивленно спросил Старыгин.

— Семьсот пятьдесят! — с гордостью сообщил стеклодув. — И за все эти годы мы ни разу не закрывались! Спросите кого угодно — всякий вам скажет, что мастерская Реджини — самая старая на Мурано!

— Позвольте выразить вам мое искреннее восхищение, но все же скажите, где находится мастерская Чинтовеккия. У меня к их хозяину есть дело.

— Ну, ежели так — не смею задерживать. — Стеклодув поскучнел. — А их мастерская вон там, через дорогу…

Старыгин поблагодарил толстяка и пошел в указанном им направлении.

Через две минуты он действительно оказался перед мастерской, над входом в которую из разноцветного стекла была сложена надпись — «Чинтовеккия».

Рядом с мастерской был маленький магазинчик. В его витрине Старыгин увидел знакомые изделия из цветного стекла — тропические рыбы, удивительные звери и цветы. Надо сказать, что продавец в лавке возле моста Риальто обманул Старыгина — цены здесь были заметно ниже, чем в его магазине.

Впрочем, Старыгин пришел сюда не за покупками.

Он вошел в магазин, прошел через него, с интересом оглядываясь по сторонам.

В глубине лавки находилась широко открытая дверь, за которой Старыгин увидел мастерскую. Даже не столько увидел, сколько почувствовал исходящий из нее жар.

В центре мастерской стояла большая круглая печь, перед которой колдовал чернобородый великан в кожаном фартуке. В руках у него была длинная трубка, на конце которой трепетала капля переливающегося цветного стекла.

Великан поднял трубку вверх и припал к другому ее концу губами, как горнист, собираясь играть побудку, приникает к своему инструменту. Стеклянная капля начала разрастаться, пухнуть, как распускающийся цветочный бутон. Мастер легкими виртуозными движениями прикасался к ней, подправлял специальным инструментом — и стеклянная капля на глазах превратилась в бокал на высокой ножке, переливающийся всеми цветами радуги.

Еще несколько волшебных движений — и мастер отщипнул бокал и поставил его на каменную полку.

Отерев локтем пот, он повернулся лицом к Старыгину и широко улыбнулся:

— Вот так мы и работаем! Так работали мой отец, и мой дед, и дед моего деда… и мой сын работает так же, и сын его сына будет работать, когда подрастет, — а в чем еще смысл жизни, как не в том, чтобы принимать дар от отца и передавать его сыну?

— Я слышал, что ваша мастерская открылась здесь больше пятисот лет назад?

— Точно! Пятьсот лет, даже немножко больше! У нас — самая старая мастерская на острове!

— А как же Реджини?

— Реджини? — Бородач поморщился, улыбка слетела с его лица, сменившись презрительной гримасой. — Неужели вы верите тому, что болтают эти выскочки? Они переехали сюда всего триста лет назад, и как вы думаете — откуда?

— Откуда? — переспросил заинтересованный Старыгин.

— Из Пизы! Можете себе представить? Что может знать о стекле человек, чьи предки родились в Пизе? Они даже простую башню не смогли толком построить, того и гляди она завалится!