— Ладно, — сказал он, включив ручной тормоз, расстегнув ремень безопасности и снова повернувшись к Карли.

Солнечный свет золотил верхушки кукурузных стеблей, черные заборы и лицо самого Мэтта. Его глаза недоверчиво прищурились, губы сложились в скептическую улыбку, но в глубине глаз сверкал огонь. Карли слишком часто видела этот огонь и знала, что он означает.

Мэтт мог отпираться сколько угодно, но он тоже хотел ее.

У нее участился пульс.

— Об этом, пожалуйста, подробнее.

— Знаешь, мне неловко об этом говорить. Мэтт нахмурился.

— Если бы было неловко, ты бы молчала. Как это — два года? Почему?

— На самом деле еще больше, — честно ответила Карли.

— Кудряшка… — В его голосе звучало предупреждение.

Карли отвернулась, посмотрела на узкую темную ленту дороги, петлявшей между полями, деревьями и холмами, и вытерла руки о джинсы, потому что у нее вдруг вспотели ладони. Она не привыкла говорить о сексе с мужчинами, и рассказывать о проблемах своего брака ей действительно было неловко. Даже Мэтту, который знал все ее секреты. Но цель оправдывала средства. Карли скрестила руки на груди и посмотрела на него снизу вверх.

— А ты как думаешь? Потому что не с кем было. Мэтт смерил ее красноречивым взглядом. Карли возмутилась:

— Хочешь верь, хочешь не верь, но я не сплю с первым встречным!

Выражение его глаз немного смягчилось.

— Этому я верю.

Мэтт протянул руку и дернул Карли за выбившийся локон. Когда он намотал прядь на палец, Карли инстинктивно отпрянула, и он улыбнулся. Они часто играли в эту игру с тех пор, как Карли исполнилось восемь лет.

— А как же муж? Ты сама сказала, что развелась всего несколько месяцев назад.

— У него была подружка, — равнодушно ответила Карли. — Мне понадобилось время, чтобы понять, что к чему. Мы не занимались любовью, но я думала, что он занят, расстроен или происходит что-нибудь в этом роде, мешающее мужчине тащить тебя в постель три раза в день. А я была занята своим рестораном. Знаешь, у меня был свой ресторан. Он назывался «Трихаус». — Мэтт кивнул; Карли слишком хорошо знала, как быстро распространяются сплетни в маленьком городке, а потому ничуть не удивилась. — Ну, управлять рестораном нелегко, и… и у меня не было особой охоты заниматься сексом. И времени тоже. Честно говоря, я была так занята, что даже не думала об этом. Потом я поняла, что что-то не так, однако не догадалась, что он мне изменяет. Но однажды я пришла домой рано и застала его с подружкой в нашей постели.

— Паршиво. — В его глазах читалось сочувствие.

— Да уж… — Карли тяжело вздохнула. — Это было просто ужасно. Хуже не придумаешь.

— Хочешь, я съезжу в Чикаго и набью морду этому ублюдку? — небрежно спросил Мэтт, и Карли поняла, что он не шутит.

На фоне окна были хорошо видны его широкие плечи, сильная шея и мощные бицепсы, обтянутые короткими рукавами рубашки. Внезапно Карли вспомнила хрупкого очкастого интеллектуала Джона и поняла, что о физическом соперничестве между ними не может быть и речи. На губах Мэтта играла легкая улыбка, но глаза оставались серьезными. Карли понимала, что стоит ей сказать слово, как от Джона останется мокрое место.

— Ты бы сделал это, верно?

— Можешь не сомневаться.

— Мой герой, — сказала она, опустив ресницы и глядя на Мэтта с преувеличенным обожанием.

Это была их старая дежурная шутка. Но на этот раз Карли не шутила.

— Всегда готов, — насмешливо бросил Конверс. Это был его обычный ответ, но теперь Мэтт смотрел ей в глаза. И у нее захватило дух.

Внезапно в воздухе ощутимо повисло напряжение. Они еще сидели на своих местах, но кабина внезапно стала тесной, а разделявшее их расстояние резко уменьшилось, словно их притягивала друг к другу некая незримая сила.

— Для твоего сведения, — сказал Мэтт, не сводя с нее темных глаз. — Я думаю, что твой бывший муж — идиот.

— Верно, — ответила Карли, слегка улыбаясь, потому что это тоже было знакомо. Мэтт всегда заступался за Карли, когда кто-то обижал ее в школе или где-нибудь еще, пока все ее одноклассники и знакомые не усвоили, что трогать Карли — значит иметь дело с Мэт-том, и не оставили ее в покое. Было странно и удивительно, что он снова готов вступиться за нее. Карли поняла, что слишком привыкла справляться со своими бедами в одиночку. — Я тоже так думаю.

Мэтт долго смотрел на нее молча, потом хрипло сказал «к чертовой матери» и потянулся к ней. Карли тоже потянулась к нему, обняла за шею и встретила его сверкающий взгляд. Мэтт обнял ладонями ее лицо. Ощутив прикосновение горячих губ и твердого языка, Карли закрыла глаза и страстно поцеловала его в ответ.

Два коротких гудка заставили их отпрянуть друг от друга. Тяжело дыша и плохо понимая, что случилось, Карли оглянулась по сторонам и заметила пронесшуюся мимо вторую патрульную машину. Прежде чем та исчезла за поворотом, водитель весело помахал им рукой.

— Дерьмо, — сказал Мэтт, глядя вслед машине.

Он тоже тяжело дышал. Его ладони все еще обхватывали лицо Карли, а ее руки все еще обнимали его за шею. В солнечном свете глаза Мэтта казались почти черными, а кожа отливала бронзой. Яркий свет подчеркивал тонкие морщинки у глаз и маленький шрам на губе.

Карли затаила дыхание, вспомнив, что теперь ее целует взрослый Мэтт. Мальчик, которого она так любила когда-то, еще жил в нем, но он прятался в глубине души этого умудренного жизненным опытом мужчины, о котором Карли ничего не знала. Мысль эта показалась ей настолько захватывающей, что у нее пересохло во рту, внутренности свело судорогой, а сердце едва не выскочило из груди.

Должно быть, Карли тихо застонала, потому что Мэтт посмотрел на нее и поцеловал еще раз — крепко, пылко и так умело, что она забыла обо всем на свете. Карли жадно ответила ему, ничуть не беспокоясь о том, что их могут увидеть. Если бы это случилось, сплетня ходила бы по городу несколько месяцев, если не лет. Не остановись они вовремя, их могли бы обвинить в непристойном поведении. Конечно, если бы Мэтт не был шерифом. Но именно благодаря этому обстоятельству сплетня имела бы эффект разорвавшейся бомбы.

— Все, хватит, — задыхаясь, сказал Мэтт, внезапно прервав поцелуй, снял с шеи ее руки и усадил Карли обратно на место.

— Мэтт… — срывающимся голосом пролепетала Карли.

— Мы не подростки, и сейчас не темно. И уж подавно нам не следует заниматься этим на обочине дороги в чертовски заметной машине. — Он сделал глубокий вдох, сел прямо, стиснул баранку обеими руками и прижался к ней лбом. — Тут прямо хоть билеты продавай.

Он был прав. Карли знала, что он прав, но остановиться не могла. У нее кружилась голова от желания.

— Застегни ремень, — сказал Конверс и, подняв голову, посмотрел на нее.

В его глазах по-прежнему полыхал огонь, но по крепко сжатым губам и выдвинувшемуся вперед подбородку было видно, что он снова владел собой.